Орден Ультрамаринов: Омнибус

Каунтер Бен

— Форрикс попробовал сразиться с титаном. Титан выиграл. — Хонсю рассмеялся, чувствуя, как настроение немедленно улучшается при одном только воспоминании о плачевной кончине соперника под огнем пушек гигантской машины войны.

— А Кроагер? Во что он ввязался?

— Не знаю, — признался Хонсю. — Форрикс рассказал, что он исчез в чем-то вроде разлома в варпе, но когда мы разбирали осадные сооружения, мы нашли труп в его блиндаже.

— Его труп?

Хонсю пожал плечами.

— Возможно. Меня это не слишком интересовало. Кроагер исчез, и какая мне разница, куда? Когда эти двое погибли, армия Кузнеца Войны и его крепость стали моими.

— Да —

пока Торамино не взорвал ее прямо у тебя под ногами, — напомнил Грендель с ядовитой улыбкой.

— Точно, — Хонсю мрачно улыбнулся в ответ, — но он не справился с Кровавым Сердцем.

— Никто не справился. Включая и тебя, — сказал Грендель, и его обычно грубый голос зазвучал тише при упоминании о древнем демоне.

Хонсю прекрасно понимал перемену в тоне Гренделя: он сам содрогался, вспоминая, как, разгневанный побегом Вентриса, пробудил демона, наградив его пинком по рогатому черепу.

— Никто, — признал он. — Даже я.

К счастью, тогда демон учуял, что плоть Хонсю когда-то на краткий миг была вместилищем для существа из варпа, и не удостоил его своей ярости, обратив ее вместо этого на армию Торамино у стен крепости. Масштабы кровопролития и разрушений, учиненных демоном, не шли ни в какое сравнение со всем, что Хонсю видел раньше, и веками копившийся гнев существа был чернее, чем самая бездонная пропасть в логове Пертурабо. Все, что вставало на пути демона, обращалось в прах, и черное солнце Медренгарда вдоволь попировало душами, отлетевшими в тот день к мертвому небу.

— Что ж, будем надеяться, на этот раз ты все учел, — высказал пожелание Грендель.

— Уж будь уверен, — пообещал Хонсю.

— Посмотрим.

— В один прекрасный день я убью тебя за такую наглость, и ты это знаешь.

— Знаю, что попробуешь, — ответил Грендель. — А вот получится ли у тебя… В любом случае, этот день будет интересным.

Хонсю проигнорировал вызов в словах Гренделя и вместо этого спросил:

— Так что со свежерожденным? Ты сказал, он с Ваанесом?

Грендель кивнул.

— Так точно. Он и его неудачники занимаются с ним на боевой палубе.

— Хорошо.

— Ну уж нет, — хихикнул Грендель. — Нет в этом ничего хорошего.

* * *

Три воина с оружием наизготовку окружили фигуру, припавшую к полу в центре зала. Даже если их жертва и чувствовала свою уязвимость, то никак этого не показывала, держась спокойно и не проявляя ни малейшей тревоги по поводу готовящегося нападения. Трое атакующих носили силовые доспехи, хотя броня каждого разительно отличалась расцветкой и исправностью. Доспехи одного были грязно-серого цвета, у другого — выцветшего белого, а третий был облачен в сверкающую черную броню. Единственной деталью, которая объединяла всех троих в некое подобие отряда, были красные кресты, нарисованные на наплечниках, но и эта эмблема была практически незаметна из-за отслаивающейся краски и царапин, полученных в боях. Хотя ни один из них не носил знаков различия, не было сомнений, что лидером в тройке был высокий воин в черных доспехах: Ардарик Ваанес, бывший десантник Гвардии Ворона. Высокий, стройный Ваанес показался бы гигантом по сравнению с простым смертным, но на фоне других Астартес выглядел слишком худощавым. Достаточно сильный, чтобы гнуть сталь и одним ударом крошить кости, он был также быстрым и обладал великолепной координацией, что делало его чем-то большим, чем просто орудие грубой силы.

Джеффар Сан, стоявший слева от него, когда-то

принадлежал к Белым Консулам, хотя теперь бывшие собратья удостаивались с его стороны только самой горькой ненависти. Тщеславные командиры лишили его всех заслуг, но непримиримая воинская гордость помогла ему пережить все напасти, выпавшие ему по их воле. Гордый и высокомерный, Джеффар Сан воплощал собой идеал превосходства и сейчас стоял в положении ан-гард, держа перед собой изысканный, похожий на рапиру меч.

Справа от него — Свольярд из Волчьих Братьев, ордена, с самого начала отмеченного несчастливой судьбой. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, в мясистых кулаках он сжимал боевой топор. Если Ваанес олицетворял мастерство быстрого и точного удара, то Свольярд был той неистовой силой, что кромсает человека в мясорубке бешеных ударов сплеча.

Всем троим доводилось убивать как людей, так и ксеносов, умения всех троих были отточены в тысячах сражений под тысячами солнц, и каждый из них столкнулся в своей жизни с самыми темными кошмарами этой галактики.

И все же ни один из троицы не мог избавиться от отвращения, которое вызывала в них эта припавшая к земле фигура.

Опустившись на одно колено, свежерожденный преклонил голову, словно погрузившись в какой-то транс. В отличие от окруживших его воинов, его серая, пахнувшая гнилым мясом плоть не была прикрыта доспехами, и единственной защитой ему служила кожа, пришитая к мускулам и костям.

Кулаки его были сжаты, а каждый вздох давался с таким трудом, как будто был последним.

— Начнем, — сказал Ваанес и выпустил из латных перчаток молниевые когти.

Издав ревущий боевой клич, Свольярд первым двинулся вперед, занося топор над свежерожденным. Внезапно его цель сместилась, взметнувшись в прыжке и кувырком уходя от удара. Как только свежерожденный опустился на пол, Ваанес шагнул в сторону, занося над ним когти. Потеряв равновесие после своей яростной атаки, Свольярд открылся, но противник увернулся от него и ладонью отбил нацеленный на него меч Джеффара Сана.

Ваанес увидел брешь в обороне свежерожденного и сделал выпад когтями, энергетическое поле которых отключил на время этого тренировочного спарринга. Противник уклонился от удара и выбросил ладонь вперед, целясь в Ваанеса. Бывший воин Гвардии Ворона отступил, чтобы избежать удара, но не сумел сделать это достаточно быстро, и гнилая вонь, исходившая от свежерожденного, внезапно оказалась тошнотворно близко вместе с рукой, подобно молоту врезавшейся в его подбородок.

Пошатнувшись, Ваанес, тем не менее, понял, что удар был намеренно ослаблен в самый последний момент. Он встряхнул головой, стараясь избавиться от вони свежерожденного и сочувствуя Свольярду, для неестественно обостренных чувств которого этот запах, наверно, был настоящей пыткой. Возможно, поэтому-то тот и дрался с таким остервенением, надеясь таким образом побыстрее закончить этот бой…

Волчий Брат взревел и бросился в атаку, его топор двигался по замысловатой траектории, ища возможность зацепить свежерожденного. Ваанес ругнулся, заметив, что бешеные удары Свольярда позволили противнику вырваться из окружения. Джеффар Сан атаковал с мастерской точностью, но его выпадам мешало неистовство Свольярда.

Увернувшись от топора, грозившего снести ему голову, свежерожденный изо всех сил ударил локтем в бок Волчьего Брата. Подобный удар, достанься он Свольярду от любого другого врага, остался бы им почти не замеченным, но сейчас керамитовая поверхность доспеха треснула, и Волчий Брат, как подкошенный, упал на пол.