Ордер на смерть
Шрифт:
— Лев, это я. Ну, узнал наконец? Откуда-откуда… От верблюда! Не перебивай, пожалуйста. Слушай, возможно, мы с Петровичем скоро надолго уедем, ты посмотри за нашими тачками и жильем, ага? Ну, дача, то, се… Так, теперь скажи, ты кому надо все деньги отдал, как я просил?.. И что они сказали? А?.. Ха-ха! Ну так и передай им, что у меня не только в Москве дела есть! Не переживай, деньги я тебе вышлю, все будет тип-топ… Что-что? Вдовин опять к твоей соседке вернулся? Да знаешь, мне это уже как-то по барабану, ей-богу. Ну, все. Ты понял, да? В таксопарке спросишь Биджо, скажешь, что приехал от меня, можешь машинами пользоваться. Ну, пока!
Поблагодарив
— Ну как — позвонил? — поинтересовался Петрович, перед которым оставался в очереди всего один человек, с массивной спиной и короткой стрижкой.
Что-то в этом человеке насторожило Артура — что-то ему подсказала его интуиция. Но, может быть, он и ошибался: человек мирно получил свой баул и отошел в сторону, разглядывая даты вылета самолетов…
— Легко! — коротко ответил Горохову Артур. И протянул заветный жетон мужику за стойкой камеры хранения, который, напевая что-то, лениво двинулся искать кейс. Артур начал нервничать — что-то долго мужик его ищет этот кейс!
Петрович тихо спросил:
— Ну, получим, а потом что? Ты хоть посмотрел, какой самолет в ближайшее время улетает? Надо бы поскорее!
…Артур заметил, что на шепот Горохова, как ни странно, отреагировал тот самый мужик, до сих пор разглядывавший табло с номерами авиарейсов. Лицо у него стало такое, словно он вот-вот выхватит из-под мышки револьвер и подбежит арестовывать Артура, — лицо оперативника, находящегося на спецзадании!
У Князева пересохло во рту, опять страшно заболела голова, снова завертелись перед глазами кресты и иконы. Он почти физическим усилием напряг всю свою волю — не время глюковать! Ах, если бы он мог контролировать свои участившиеся припадки…
Тут за стойкой снова возник мужик, на этот раз — с кейсом в волосатых руках. Он посмотрел на чек и отчетливо сказал:
— Сильно просрочено. Придется вам уплатить.
Сказал так громко, что Артур сразу сообразил: неспроста это все, ох неспроста! Может быть, это сигнал для оперов и они сейчас набросятся на них с Петровичем? Что тогда делать?
И точно: в тот самый момент, когда Артур пододвинул к себе кейс и полез во внутренний карман пиджака за бумажником, мужик из камеры хранения вдруг показал ему удостоверение работника РУОПа и изменившимся, почти металлическим голосом завил:
— Князев, стоять на месте, руки за голову. Сопротивление бесполезно. — Потом крикнул кому-то: — Нечитайло, Волков, Габуния, быстро сюда!
Артур обернулся и увидел, что к ним бегут, на ходу вынимая пистолеты и наручники, три человека, а у стеклянных дверей на входе в фойе появились спецназовцы с автоматами на груди, в касках и камуфляже. Один из спецназовцев еле удерживал в руках поводок от заливающейся хриплым лаем огромной овчарки…
Среди бегущих к нему оперативников Князев увидел и того самого кавказца, который помог ему позвонить и, видимо, подслушал или даже записал этот разговор. Узнал и того мужчину с короткой стрижкой и мрачным выражением лица, что стоял перед Петровичем в очереди. Артура сковал внезапный страх, но он быстро опомнился и переглянулся с Гороховым… Быть пойманными ни тому ни другому вовсе не хотелось — если их и не расстреляют, то срок дадут на полную катушку, это уж точно! Предстояло обороняться и умудриться
Однако тот, с волосатыми руками, что показывал удостоверение Князеву, уже успел выхватить кейс из рук Артура и швырнуть его на пол, себе под ноги. То есть денег, похоже, Артуру было не видать… Рука Князева до сих пор была во внутреннем кармане пиджака. Но он, естественно, выхватил из пиджака не бумажник (где, кстати, лежали несколько десятков тысяч баксов), а свой «таурус».
Дальше все происходило стремительно: на Артура (увидев, что он вытаскивает пистолет) набросились одновременно все трое подбежавших оперативников. У кавказца были с собой наручники, которые он тут же попытался застегнуть на запястьях Артура. Но это не так-то просто было сделать!
Поверженный на пол под напором сразу трех сильных и тяжелых тел гигант (с которого в падении свалились и хрустнули под коленом Габунии черные очки) отчаянно рванулся из рук оперативников и с такой чудовищной силой заехал кулаком в нос кавказца, что у того сразу брызнула кровь, и он на секунду замешкался. Тут же Артур ударил его ногой в пах, и кавказец, выронив наручники, схватился за причинное место.
На Артура все-таки надели бы в конце концов наручники, если бы не одно досадное форс-мажорное обстоятельство: как раз в тот момент, когда оперативники бросились на Артура, мимо Петровича проходила девушка. Она не ожидала, да и не могла ожидать такого события, как эта внезапно возникшая свалка. Поэтому в испуге споткнулась и, не в силах устоять на ногах, повалилась сверху на борющихся с Артуром руоповцев… Упала она крайне неудачно, и коротко стриженный мужик, схвативший Артура за руку и выворачивавший ее, чтобы Князев выронил свой пистолет, под тяжестью тела девушки буквально рухнул на Артура. Князев же напряг неслабые мускулы, выскользнул из-под обоих тел и вмазал рукояткой «тауруса» в лоб третьему оперативнику.
В этот момент Артур заметил, что Петрович прицелился из «гнома» в лежавшего на полу кавказца. Но мужик, выдававший им кейс, перегнувшись через стойку камеры хранения, обхватил Петровича сзади. Пистолет в руках Горохова дернулся… Прогремел выстрел, но пуля из «гнома» попала не в оперативника Габунию, а в пробегавшего неподалеку мальчика — прямо ему в голову, которая разлетелась, как спелая дыня. Раздался пронзительный женский крик (это, видимо, кричала от ужаса мать погибшего пацаненка).
Сбросивший с себя упавшую девушку оперативник прицелился было в Горохова, но Артур, резко поднявшись с пола, врезал коротко стриженному ногой по голове. На Князева кинулся Габуния и, без размаха выбросив вперед кулак, ударил Артура в челюсть. Князев, однако, удержался на ногах, более того, успел нажать на спуск «тауруса» — кавказца отбросило назад, и он упал на спину. Пуля угодила Габунии в шею — тот схватился за нее обеими руками и начал задыхаться; его лицо на глазах наливалось синевой… наверное, пуля пробила какую-то важную артерию.
Петрович в это время с криком: «Су-уки!» — вцепился, не видя противника, в рубашку мужика, выдавшего им кейс. И, ухнув, сумел перебросить его через себя. Тот сразу же стал подниматься на ноги. Но Петрович, выронивший во время этого маневра свой «гном», успел нагнуться и прямо из этого положения послал пулю в нападавшего на него руоповца. Оперативник только коротко всхлипнул — и повалился набок, дергаясь в агонии… На лбу у него темнела аккуратная круглая дырка, а весь затылок был разворочен выстрелом.