Ordo Novus. Labarum
Шрифт:
– Война? Но ведь Максенций брат Фаусты, жены моего отца! Неужели нельзя было ее избежать?
– Ты еще совсем наивен, мой маленький Крисп, – со вздохом сказал Марцелл, – Максенций – тиран, и явный враг, несмотря на то, что Фауста его родная сестра. В этой войне победит тот, кто будет действовать быстро и решительно. Твой отец очень мудрый человек и замечательный полководец. Он принял самое правильное решение, самому начать наступление. Пока мы с тобой здесь сидим и наслаждаемся прекрасным видом, – Марцелл жестом руки окинул распростертую внизу равнину, – твой отец во главе многотысячной армии переходит коттийские Альпы, поэтому нам следует выехать немедленно, чтобы успеть присоединиться к нему. Но учитывая страшную усталость людей и лошадей, да и меня самого, выезд отложим на несколько часов позже, и у твоей бабки Елены будет время выслушать меня.
Затем Марцелл вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию, все сложности и опасности начавшейся войны и выразил уверенность в ее удачном исходе для Константина и вообще для них всех. Крисп, внимательно слушая Марцелла, ясно осознавал, что наступает переломный момент в его
Через некоторое время, Марцелл вместе с Криспом, усевшимся верхом на лошадь позади трибуна, быстро помчались вниз по дороге, направляясь в город.
Глава 2. Засада
Нападение в горах. Варвары. Мужество Криспа и нежданная помощь
Спустя неделю в Альпах…
Солнце медленно опускалось за горные вершины, погружая в темноту унылое ущелье между голыми скалами, покрытые снегом. Узкая дорога, извиваясь, словно змейка среди высоких валунов и острых камней, спускалась вдоль отвесной скалы к небольшой речке. На голых ветвях редких деревьев ещё лежал подтаявший снег, потерявший первоначальную белизну и производивший впечатление грязных лохмотьев, скрывавших неприглядную наготу стволов. Журчание воды и крики ворон, большими стаями расположившихся на суках деревьев, нарушали молчание, и дополняли жуткое впечатление, которое производила окружающая местность. Дорога, которая едва вмещала двух всадников, местами покрытая тонким слоем льда, достаточно круто спускалась речке, скорее похожей на ручей. Внизу лощины, дорога переходила в небольшую поляну, одна сторона которой была окружена отвесными скалами с множеством огромных камней, а другая сторона, вниз по течению ручья, покрытая большими хвойными деревьями, имела более привлекательный вид. В этом месте ущелье расширялось, скалы были не столь высоки, а почва менее каменистой. Узкое русло ручья, проходя через естественную небольшую площадку среди гор, становилось шире, а его бурное течение, по мере увеличения простора и отсутствия естественных преград, в виде больших камней, замедлялось, становясь более умеренным. Дорога пересекала ручей именно в этом месте, где он имел наиболее широкое русло и спокойное течение. Противоположенный берег выглядел идентичным, лишь с той разницей, что дорога вначале погружалась в небольшой лесок, а уже затем круто поднималась вверх через хребет очередных каменистых и голых скал, как те, что находились с другой стороны лощины. Возможно в другое время года, поздней весной или летом, эти места производили бы совершенно иное впечатление и вполне могли вдохновить поэта или художника своей девственной красотой, однако в описываемое время, они не то, что привлекали, а напротив, нагнетали тоску своим мрачным видом.
Небольшой отряд, состоящий из двадцати двух всадников, по узкой отвесной тропинке, медленно спускался к ручью. Двое мужчин, ехавших немного впереди остальных, достигнув полянки, быстро переправились через ручей на другой берег и исчезли за высокими елями. Остальные, не спеша спустились к речке и постепенно заняли все пространство маленькой долины. В ожидании возвращения авангарда, часть путников, спешились с коней, чтобы размять затекшие конечности, кто-то, чтобы просто посидеть на более удобном месте, нежели седло. С первого взгляда на одежду и доспехи, становилось очевидным, что они являются римскими воинами. Двое из отряда, отделились от остальных и направили своих лошадей по воде вниз к окраине полянки, дав возможность своим лошадям утолить жажду. Один из них был совсем юн, однако, несмотря на свой возраст, уверенно держался в седле. Поверх одежды, через его плечо, был перекинут большой лук, которым пользовались греки, на боку свисал круглый маленький щит и полный колчан оточенных длинных стрел. Юноша был единственным среди отряда, чей внешний вид отличался от остальных. Его спутник был намного старше, лет тридцати пяти, доспехами которому служила лорика сегментата, а накинутый на плечи плащ, выделялся среди одежды остальных, дорогим сукном и богатой отделкой. Его шлем, имевший красивую отделку позолотой, с маленьким орлом впереди и украшенный конскими волосами, ярко-красного цвета подчеркивал высокий офицерский чин и выдавал в нём командира отряда.
– Ну, что мой юный Крисп, это самый безлюдный и тяжелый участок нашего пути. Через несколько миль мы достигнем лучшей дороги и сможем ускорить наш нелегкий переход через Альпы. – Обратился римский офицер к своему юному спутнику.
– Я впервые нахожусь так далеко от родного города, если не считать переезда из Никомедии в Наисс, – произнес Крисп. – Никогда не видел столь зловещей и неприглядной местности…
– Согласен, в февральские календы здесь конечно не самое прекрасное место на земле, но летом, поверь мне, эти горы преображаются и становятся настолько живописны, что можно часами сидеть и наслаждаться окружающей природой!
– Трибун Марцелл, мы продолжим наш путь или разобьем лагерь здесь? – спросил Крисп.
– Я думаю, тут подходящее место, тем более наступает ночь, а эти места кишат дикими зверьми, которые любят охотиться в темноте, да и лошади устали. Конечно, было бы лучше быстрее пройти эти безлюдные места, но темнота и ночь не самые лучшие спутники.
Беседуя, они отъехали на край заводи, где ручей снова начинал сужаться, и в темноте их было трудно разглядеть.
– Как ты себя чувствуешь,
– Я чувствую себя отлично, клянусь Аполлоном, настоящий воин должен достойно переносить любые трудности, и я хочу стать именно таким!
– Ты напоминаешь мне своего отца, каждый мужчина был рад иметь такого сына, как ты, Крисп!
Криспа слегка смутили слова Марцелла, и легкий румянец появился на красивом лице юноши. Старый вояка был абсолютно прав. За все время их путешествия, Крисп ни разу не пожаловался на неудобства, отсутствие комфорта, усталость или недомогание. Наравне с взрослыми, он достойно переносил трудности путешествия и ни разу не выказал своего недовольства, даже когда Марцелл изменил маршрут. Трибун, побуждаемый желанием скорее присоединиться к императору, решил сократить расстояние на несколько дней, предпочтя тяжелый переход через эти безлюдные места, спокойной поездке по основной дороге с многочисленными харчевнями-гостиницами и станциями императорской почты.
– Из тебя получится прекрасный воин, поверь моим словам мой мальчик,– с отеческой нежностью произнес трибун.
В этот миг, со стороны леса послышался неопределенный шум, который стал быстро нарастать, и вскоре, уже совершенно отчетливо превратился в топот конских копыт.
– Разведка возвращается, – произнес Марцелл, и через мгновение тревожно добавил,– но, клянусь Сатурном, это топот не двух лошадей, а целого табуна!
С этими словами, трибун, резко повернул своего коня в сторону противоположного берега. Его конь не успел сделать и шага, как взору трибуна и всех присутствующих открылась страшная картина и причина непонятного шума. Из лесу, во весь опор выскочила испуганная лошадь одного из легионеров, волоча за собой труп своего хозяина, нога которого застряла в стремени седла, оставляя за собой кровавый след. Лошадь с шумом ворвалась в ручей, подняв вокруг себя целый вихрь брызг воды. Секундное оцепенение римлян было прервано оглушительным улюлюканьем и дикими воплями, ворвавшихся на поляну из леса, нескольких десятков всадников варварского происхождения. Римляне, ошеломленные случившийся, смутно осознали, что оказались в ловушке и, не успев даже попытаться отразить неожиданное нападение, оказались под шквалом обрушившихся на них дротиков, неожиданно появившегося врага. Варвары, державшие наготове смертоносные орудия, напоминающие короткие копья, почти одновременно, метнули их в сторону легионеров, которые стояли плотно сбившейся группой. Несколько дротиков достигли своей цели, трое солдат рухнули замертво, пронзенные ими. Пятеро получили тяжелые ранения: трое в плечи, один в бедро и ещё один из легионеров получил дротиком в голову, лицо которого сразу залило кровью, хлынувшей из-под его шлема. Не избежали этой печальной участи и некоторые из лошадей. Двое из них упали в ручей, извиваясь в предсмертной агонии, пять лошадей получили различные ранения и обуянные страхом, стали метаться в узкой лощине, скинув с себя своих наездников, и сбив несколько спешившихся воинов, увеличивая сумятицу и всеобщую панику, охвативший отряд римлян. Тем временем, варвары, с дикими воплями, нагнетая обстановку, ворвались в беспорядочную толпу римлян, сокрушая всех, кто оказывался под их ударами. С неистовой силой, напавшие обрушили тяжелые мечи, дубины и палицы на головы своих несчастных жертв. Находившиеся чуть далее от основной группы, и те, кому удалось избежать попадания смертоносных дротиков, выхватив мечи или схватив копья, бросились в самую гущу боя, одержимые злостью и желанием отомстить коварным противникам. Все произошло настолько быстро, что, в следующее мгновение, римляне и варвары, смешавшись, превратились в одну большую неистовую бьющуюся толпу. Все слилось воедино, крики дерущихся, возгласы раненных, стон получивших удары, предсмертные вопли, лязг оружия, ржание озверевших лошадей, и эхом отдавалось среди безжизненных скал, безмолвных свидетелей разыгравшейся человеческой трагедии.
Марцелл и Крисп, которые находились в стороне от места нападения, избежали первой молниеносной атаки варваров, которые, вначале даже не заметили их, сосредоточив удар на сгруппировавшихся римских воинах. Марцелл, выхватив одной рукой из ножен гладиус, а другой, схватив свой легкий круглый щит, крикнул, обращаясь к Криспу:
– Немедленно спрячься за ели, мой мальчик, – затем, пришпорив своего коня, бросился на двух варваров, которые заметив его и Криспа, направили своих лошадей в их сторону.
– Римляне, вперед! За честь и славу нашего Отечества, за наш август! Смерть врагам Рима! – Громко прокричав, так чтобы сквозь шум боя, воины могли расслышать голос своего командира, трибун храбро помчался навстречу врагам. В мгновение, все трое оказались в один ряд, Марцелл подобно урагану пронесся между двумя варварами. Ловким движением, увернувшись от удара, размахивающего над своей головой палицы варвара, трибун быстро выбросил в его сторону свою руку с мечом в момент их наибольшего сближения друг к другу. Острое лезвие меча римлянина, скользнув по кольчуге варвара, рассекло его не прикрытую шею, в области артерии, взметнув фонтан крови. Другого противника, Марцелл опрокинув с лошади в ручей, подставив под удар его меча свой щит. Когда оружие варвара, ударившись об щит, скользнуло вниз, а сам нападавший всей тяжестью своего тела поддался вперед, трибун со всей силой ударил своим щитом навалившегося врага. Варвар, с шумом рухнув в воду и оглушенный ударом, остался лежать под водой ручья, полностью обволакивший его тело. Крисп, словно зачарованный происходящим, неподвижно сидел в седле, наблюдая за боем. Лошадь сраженного Марцеллом варвара, промчалась рядом с юношей, заставив резко дернуться его коня и этим самым выведя из оцепенения юного Криспа. В следующее мгновение мальчик быстрым движением схватил свой лук и, выхватив стрелу, натянул тетиву, целясь в сторону, где происходило сражение.