Ордо Юниус
Шрифт:
– Но так и было, – ответил Фергус, сворачивая ткань вдвое и что-то отмеряя.
Грейден поднялся, подпер ладонями щеки и уставился в окно. В синеватом свете сумерек загорались первые фонари и светились окна в соседних лавках. В неподсвеченном углу кабинета манекены казались толпой молчаливых свидетелей, наблюдавших за их диалогом. За стеной, в приемном зале, тихо переговаривалась Клодия с какой-то дамой.
– А то, что если окропить порог дома кровью черной курицы, то Цзунари не войдет, – тоже правда?
Фергус неожиданно замер, изумленно выгнул бровь и потом рассмеялся.
– Это тоже
– Ага. Судя по реакции, вранье? – насупился мальчик.
– Еще какое. Между прочим, этот слух пустили сами Цзунари. Вот хохма вышла, раз люди записали это как нечто подлинное, – покачал головой Фергус, упираясь руками в стол. – Чтобы увидеть суть лисицы, нужно посмотреть на нее в зеркало, намазанное своей кровью. Вот это работает.
– Надо запомнить. Создатель, как тяжело разобраться самому, что правда, а что вымысел. – Грей снова опустился на столешницу, вытягивая руки. Край болезненно упирался в живот, но ему было настолько удобно и уютно, что он мог бы задремать под шелест дождя и шуршание Фергуса над ухом.
Пол под щекой был холодным, жестким и отвратительно пах. Грейден лежал на боку, который словно выжигало острой болью, и хотел умереть. В легких не хватало воздуха. Они словно сжались до невероятно маленьких размеров и ни глотка не могли в себя вместить. Раскрыв рот, он хрипел, не в силах ни закричать, ни попросить о помощи, и под щекой собиралась стекающая слюна или кровь. Он видел перед собой грязный пол, видел чьи-то беспокойно мелькающие ноги, но не мог ни закрыть глаз, ни провалиться в забытье.
Болело все тело.
Болело внутри, болело снаружи, и мерзкое ощущение от чужих прикосновений только усиливалось, хотя как же хотелось, чтобы эта боль выжгла их из его сознания. В груди стягивало узлом. Он словно потерял часть себя окончательно, но не мог дать этому точного обозначения. В голове мелькал образ незнакомца с длинными светлыми волосами: он то улыбался, то лежал под толщей снега, протягивая замороженные пальцы.
«Почему ты меня оставил…» – кричал изнутри Грей и даже не мог точно сказать, к кому обращался.
Он не помнил.
Помнил только мерзкий голос, мерзкие руки, лестницу и всеобъемлющую боль. Ему казалось, что он лежал на этом полу уже целую вечность и скоро сквозь него прорастут растения. Может, тогда ему перестанет быть так больно?
Почему до сих пор никто ничего не сделал?
– Что вы наделали? – холодом пронесся мужской голос.
Грей услышал, как закричали отец и мать, как закричали слуги. А затем все поглотила темнота.
Грейден резко подорвался на постели, и правая сторона тела взвыла от боли. Он застонал сквозь стиснутые зубы, повалился обратно на мягкие подушки и прижал здоровую руку к лицу, где правая сторона немела.
Стиснув зубы от боли, Грей рывком поднялся во второй раз и вцепился пальцами в одеяло так, словно оно могло удержать его от падения обратно. Ему снилось собственное прошлое, и от этого по телу ползали скользкие мурашки, вызывая в памяти те самые отвратительные прикосновения и голос:
«Будь хорошим мальчиком и молчи».
Грей сглотнул вязкую и горькую слюну, провел ладонью по лицу, чтобы
Ужасно хотелось в душ, смыть с себя все это и залиться эликсирами…
«Фергус!»
Внезапно Грейден пришел в себя. Сон рассеялся как по мановению руки, и мужчина внимательно огляделся.
Это был не его дом.
Сердце тревожно сжалось, когда Грейден оглядел огромную кровать с балдахином, вычурную мебель и украшенный лепниной и мозаикой потолок. Он осторожно встал, припадая на здоровую ногу, и оглядел себя: на нем была свежая светлая рубашка и темные штаны. С него сняли перчатки, портупею, вытерли кровь с лица и рук, а раны обработали. Грей коснулся затылка, в котором тогда почувствовал боль, прежде чем потерять сознание, но ран не нащупал и облегченно выдохнул. Мастер схватился за резной столбик кровати, державший балдахин, снова огляделся: он мог бы предположить, что находился в резиденции принца Йохима, в Севернолесье, но не припоминал там такую броскую мебель и отделку. Грейден щелкнул пальцем по золотистой кисти балдахина, висевшей перед лицом, рассмотрел столик-трюмо из светлого дерева, с вырезанными в виде львиных лап ножками, дорогой гобелен на стене с изображением непонятных существ, тянущих черные руки к белоснежному голубю в клетке, и свисавший с потолка золотой канделябр.
Грей нахмурился, прохромал к окну, отодвинул занавески и едва сдержался, чтобы не охнуть.
Снаружи ярко светило солнце, значит, он проспал тут минимум ночь. На самом окне были кованые решетки с изящно выгравированными листьями и гроздьями винограда внизу.
«Это точно не Севернолесье», – с тревогой решил Грей.
В резиденции вокруг особняка шелестел листьями яблоневый сад, а вдали виднелся сосновый лес, но тут вокруг было видно лишь голое поле, поросшее травой и окруженное раскидистыми лиственными деревьями. Сам дом был огорожен высоким забором с остроконечными пиками, среди прутьев которого вился дикий виноград.
Грей нервно вдохнул и выдохнул. Не стоило сразу давать растерянности и панике сковать себя: в конце концов, он был только в одной части поместья и не имел понятия, что находилось по другую сторону, хотя Вальтар вроде рассказывал, что там тоже сады.
Даже если предположить, что это Севернолесье… Где тогда Фергус?
Его абсолютно точно не изгнали, ведь Грей стер пентаграмму и видел, как тот выбрался из нее. Он же видел это, его не могли вырубить раньше, так?
Может, он тоже где-то спал и приходил в себя, но, зная Фергуса, Грей бы скорее нашел его храпящим тут в кресле, чем в другой комнате.
Мастер осторожно опустил занавеску, еще раз тревожно оглянулся на заросшее поле за окном и снова повернулся к комнате.
В особняке Йохима было оживленно: постоянно сновали маленькие Хранители Очага по коридору, смеялись и разговаривали люди. Здесь было настолько тихо, что Грейдену показалось, что он совсем один в этом месте, набитом драгоценностями.
Мастер бросил взгляд на расшитое золотыми нитями кресло с шелковыми подушками, прошел к двери и с глухим раздражением поглядел на маленькие окошки из витражного стекла наверху двери.