Орджоникидзе
Шрифт:
Пока, коротая время, комфлота пригласил Орджоникидзе осмотреть флагманский "дредноут", в недавнем прошлом грузопассажирский пароход общества "Кавказ и Меркурий". Серго улыбнулся, спросил:
— А в трюмы спустимся, в угольные ямы заглянем?
— Если захочешь!
— Раскрою тебе, Федор Федорович, секрет. Лет одиннадцать назад я прятался в угольных ямах и трюмах этого парохода. Я очень торопился в Иран — было партийное поручение…
В этот уже последний приезд Муштехид — "Всеведущий", как когда-то называли Серго участники революционных походов, не задержится в Гилянской провинции.
Русские моряки высадились на берег, перерезали все дороги, окружили город.
Энзели вмиг забросил все свои обычные занятия. На базарах, в кофейнях, особенно на пристани, не протолкаться. Аллах услаждал сердца правоверных необыкновенными новостями. Они были сладки, как рахат-лукум, и приятны, как кальян после чашечки кофе.
— Англичане в плену!.. — красные бороды взлетали кверху. — Главный их сердар просит милости у русских!.. — глаза загорались, губы шептали, как молитву: "Сын собаки, будь он проклят!"
Полицейские с трудом прокладывали сквозь толпу дорогу губернатору первого остана, иначе сказать, Гилянской провинции. Лукавый, толстый и осторожный, как грех монаха, он спешил узнать, "осчастливят ли русские его бедную страну долгим пребыванием?".
Англичане выклянчивали почетную капитуляцию. Ветер не ко времени развел волну, "дредноут" сильно качало, и переговоры приходилось часто прерывать — представители королевского флота перегибались за борт. Комфлота щедро угощал их лимонами.
Джентльмены приняли все условия. Пароходы, угнанные из Баку, и грузы, увезенные со складов "Кавказа и Меркурия", само собой возвращались законному хозяину — правительству Азербайджана. Кроме того, в наказание за прошлый разбой и в предупреждение на будущее королевский экспедиционный корпус отдавал все гидросамолеты, истребители, пушки, снаряды и другое военное снаряжение," припасенное в Энзели. После этого англичан освобождали из плена. Они покидали иранское побережье Каспия, всю Гилянскую провинцию в сроки, продиктованные комфлота.
Так кончился трехлетний поход революционных моряков Раскольникова, начатый под Казанью и Свияжском, от хмурых елей Камы и волжских плесов до знойных прикаспийских солончаков. Флотилия вернулась в Баку, и пушки стали быстро исчезать с палуб, обшитых железом. Грозные "эсминцы" и могучие "дредноуты" снова превратились в безотказные Работяги — буксирные суда: потянули "до горла" нагруженные баржи в глубины России.
В те же дни Серго добился согласия Ленина распустить по домам пленных казаков — рядовых и унтер-офицеров белых армий.
Наступали два — два с половиной мирных месяца и для Серго. Начались они не радостно. В июне пришла коротенькая записка Владимира Ильича:
"Товарищ Серго! Посылаю Вам доставленные мне сообщения. Верните их, пожалуйста, с Вашими пометками насчет фактов: что правда, что неправда.
Горячитесь Вы, верно, здорово при случае?
Надобно Вам взять помощников, пожалуй, и направлять работу посистематичнее.
Надеюсь, не обидитесь на мои замечания и ответите откровенно, что и как выправить
Привет! Ваш Ленин".
Серго поддался настроению — ответил быстро и неудачно. Владимир Ильич прислал телеграмму:
"Получил Ваше обиженное письмо. Вы рассматриваете напрасно обязательный для меня запрос, как недоверие, но надеюсь, что Вы еще до личного свидания бросите неуместный тон обиды.
Ленин".
В следующих августовских письмах Ленина о неприятной размолвке — ни слова. Старые полные приязни отношения восстановлены. Владимир Ильич счел возможным обратиться с важной для него просьбой:
"Тов. Серго! Инесса Арманд выезжает сегодня. Прошу Вас не забыть Вашего обещания. Надо, чтобы Вы протелеграфировали в Кисловодск, дали распоряжение устроить ее и ее сына как следует и проследили исполнение. Без проверки исполнения ни чорта не сделают.
Ответьте мне, пожалуйста, письмом, а если можно то и телеграммой: "письмо получил, все сделаю, проверку поставлю правильно".
Очень прошу Вас, ввиду опасного положения на Кубани, установить связь с Инессой Арманд, чтобы ее и ее сына эвакуировать в случае надобности, вовремя на Петровск и Астрахань или устроить (сын болен) в горах около Каспийского побережья и вообще принять все меры.
Насчет Персии и пр. пишите от времени до времени.
Редко информируете.
Привет! Ваш Ленин".
Письмо обогнала шифровка, датированная двадцатым августа.
"Сегодня провели в Политбюро обязательный выезд Ваш в Ростов для ближайшего участия в ликвидации десантов на Кубани и Черноморье. Ускорьте и налягте на это изо всех сил, извещайте меня чаще. Замените себя в Баку кем-либо.
Еще просьба не забыть обещание мне устроить на лечение выехавших 18 августа Инессу Арманд и ее больного сына, они верно уже в Ростове.
Ленин".
"Заменить себя" можно было только Стасовой. Второй месяц Серго и Елена Дмитриевна большую часть времени отдавали созыву в Баку Первого съезда народов Востока. Снова, как и накануне сблизившей их Пражской конференции, Серго председатель, Елена Дмитриевна секретарь Организационного бюро.
Хлопот и волнений сверх всякой меры. В пути тысячи делегатов, избранных в самых глубинах Азии, Африки. Они идут по горным тропам, пробиваются сквозь джунгли и песчаные барханы, переплывают на самодельных лодках моря. За ними охотятся политическая полиция и разведка многих стран, английский флот и военные корабли Врангеля.
Делегаты Анатолийского побережья Турции дождались, покуда неистовый шторм заставил патрульные английские суда укрыться в гаванях и тогда, поставив на карту жизнь, пустились на парусных фелюгах в бушующее море. На рейде в Энзели самолеты "неизвестной страны" сбросили бомбы на пароход, с которым ехали делегаты Ближнего Востока. Двое убиты, несколько десятков ранено. А сколько еще погибнет на обратном пути, угодит в тюрьму и на каторгу по возвращении на родину!..