Орджоникидзе
Шрифт:
Ну, кажется, все. Черта подведена. Закончена, наконец, жесточайшая борьба, [90] принесшая столько мук и душевных ран Серго, беспощадно растоптавшая его отношения со многими близкими людьми. Серго сгорал от стыда, когда руководителям делегации прочли письмо Ленина по национальному вопросу, то, где он требовал "примерно наказать тов. Орджоникидзе". Видимо, делегаты съезда поняли его состояние, единодушно вновь избрали в состав Центрального Комитета партии.
Одна мысль набегала на другую. От страшной правды никуда не деться. На съезде Российской Коммунистической партии впервые не присутствовал Ленин. Он борется с болезнью. Улучшения нет…
90
Вскоре
23
Сентябрь, 9, 1926 год.
"Политбюро, вполне соглашаясь с заявлением закавказских организаций (национальными ЦК и Заккрайкомом) о той громадной работе, которая велась т. Орджоникидзе в качестве руководителя закавказских организаций, однако не находит возможным отменить свое решение об утверждении т. Орджоникидзе первым секретарем Севкавказского крайкома".
Два друга почти одновременно покинули Закавказье. В начале года Серго проводил в Ленинград Кирова. В последний раз позаботился о Мироныче, написал своим старым товарищам Швернику, Москвину, Лобову:
"Дорогие друзья! Ваша буза нам обошлась очень дорого: отняли у нас тов. Кирова. Для нас это очень большая потеря, но зато вас подкрепили как следует… Киров — мужик бесподобно хороший, только кроме вас он никого не знает. Уверен, что вы его окружите дружеским доверием. От души желаю вам полного успеха".
Еще приписка пониже:
"Ребята! Вы нашего Кирыча устройте как следует, а то он будет шататься без квартиры и без еды.
Целую всех. Серго".
Осенью пришлось и Серго расстаться с родными краями. После Тифлиса — Ростов и через два неполных месяца — Москва. В трудное для партии время, когда, по меткому замечанию Анри Барбюса, "произошло объединение оппозиций, создалось нечто вроде треста уклонов", Орджоникидзе был избран председателем Центральной Контрольной Комиссии. Даже директора "треста уклонов" не нашли, что сказать против Серго. Из всех участников Объединенного Пленума ЦК и ЦКК кто-то один проголосовал "против", шесть воздержалось.
Двумя днями позднее — 5 ноября 1926 года Михаил Иванович Калинин, всегда очень сердечно относившийся к Серго, с удовольствием подписал постановление Президиума ЦИК о назначении Орджоникидзе Заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и наркомом Рабоче-крестьянской инспекции.
Неожиданное назначение меняло все масштабы, щедро прибавляло забот, столкновений, делало мишенью для яростных нападок. Вполне отвечало динамичному характеру Серго. Его сердце наполнялось хорошей человеческой гордостью. Рабоче-крестьянская инспекция — Рабкрин — одна из самых больших забот Владимира Ильича.
Девятого января 1923 года Ленин начал диктовать "Что нам делать с Рабкрином?". Вслед — второй вариант — "Как нам реорганизовать Рабкрин?". Не щадя последних сил, Ильич исправлял, передиктовывал абзацы и целые странички. Посылал на обсуждение своему заместителю по Совнаркому Цюрупе и всем членам коллегии Наркомата РКИ. Потом, вырывая минуты у врачей, в несколько приемов продиктовал статью "Лучше меньше, да лучше" — продолжение раздумий о Рабкрине.
Серго помнил все в мельчайших подробностях. Время ничего не стерло, не убавило горечи потери. Наоборот, рана все больше кровоточила. Уже не покидала мысль: "Если бы был жив Ильич!..".
Как и многое другое, что в последние месяцы безмерно заботило Ленина, Рабкрин и ЦКК также ждали своего
"Наша партия — это-союз друзей, и если бы не было у нас дружеского отношения между собой, любви друг к другу, мы не сумели бы проделать Великую Октябрьскую революцию".
Он встал на свой открытый всем бурям и штормам пост.
Пятая неделя работы Серго в Москве. Новый нарком отправился "а Всесоюзный съезд профессиональных союзов, попросил слова:
"Мы устроили в РКИ совещание хозяйственников, чтобы побеседовать с ними, узнать, как бы они хотели, чтобы мы им помогли… Некоторым товарищам кажется так: ну, хозяйственник, так бей и колоти его. Но не надо забывать, что на этом фронте у нас сидят лучшие наши товарищи, прекрасные коммунисты, во всяком случае, многие из них. И мы ставим себе задачей, чтобы работать, помогать этим товарищам. А для этого надо поговорить с ними, узнать, где и что у них болит, чтобы по силе и возможности мы могли бы им помочь. И когда я их расспрашивал, один прямо сказал: "Ты что думаешь, что мы на самом деле даем [91] правильные сведения? Ничего подобного. Мы держим специально человек 5–6, чтобы отбрехаться от всех этих требований, которые вы нам предъявляете". Другой товарищ заявил: "Вот говорят о плане, а мой план за прошлый год утвердили за 10 дней до окончания операционного года, а 11 месяцев 20 дней я работал без утвержденного плана".
91
"Возьмем нашу злосчастную отчетность, которая всем надоела. Это невиданное и неслыханное явление, — негодовал Серго. — Заполняют невероятное количество бумаги, а потом складывают в сарай, потому что полмиллиона пудов бумаги пережевать — немыслимая штука.
В НКПС, товарищи, в год тратилось 420 тысяч пудов бумаги, т. е. одна четверть производства всего Центробумтреста.
Отчетная форма Наркомторга по учету кожевенного сырья представляла собой громадную книгу — 27 тысяч вопросов… На кой черт, кому это нужно, кто будет разбираться в этом!"
…Вчера т. Лебедь показал нам в СНК толстую книжку с вопросами. Оказывается, на Украине обыкновенному сельскому агроному задается 20 000 вопросов. Спрашивается, если ответить на эти 20 000 вопросов, а отвечать приходится, то останется ли у агронома время, чтобы он работал по своей специальности? Я думаю, что нет…
Если мы не положим конец бумажному потоку, он нас затопит. Мы победили Деникина и Юденича, Врангеля… а бумага нас, ей-ей, задушит. Отчетность, конечно, нужна, но нужна действительная отчетность, а не вагоны исписанной просто бумаги, которую никто не читает…
…Могут сказать, что от сокращения отчетности произойдет увеличение безработных, придется рассчитывать людей и т. д. Конечно, может это произойти. Но если такое упрощение нашей отчетности дает возможность свободно вздохнуть людям и одновременно сэкономить миллионы, а в этом я уверен, то эти миллионы мы бросим на новые капитальные работы; наряду с Днепростроем и Семиреченской железной дорогой можно будет приступить и к Волго-Донскому каналу, [92] проведение которого будет иметь громадное значение для нашего народного хозяйства".
92
Еще в 1920 году командование Кавказского фронта — Орджоникидзе и Тухачевский — мечтало начать силами Кавказской армии труда строительство Волго-Донского канала, Ленин обещал им свою поддержку.