Орёл в стае не летает
Шрифт:
– Я по солнцу могу узнать, что ожидает меня на море в ближайшее время – по тому, как восходит солнце или как оно клонится к вечеру. Сияет ли солнце обычным блеском или его диск становится огненно-красный, что является предвестником сильного ветра. А если на солнце видны пятна, это предсказывает близкий дождь. И воздух, и само море, величина и форма облаков и прочие приметы дают указания опытным морякам, чего им ожидать от погоды. Некоторые указания дают птицы, некоторые – рыбы. Всё нужно моряку примечать, если он хочет быть успешным на море, дожить до благополучной старости.
Меланф замолчал, вглядываясь вдаль, припоминая, наверно, свои переживания на море.
– Ошибается тот, кто думает о море как о стихии. Море – живое создание, оно ровно дышит и движется в течение дня и ночи. Оно всё время находится в некоем стремительном течении, которое моряки называют реума. Море движется вперед и назад, то заливает берега, то уходит в глубину, создавая меняющиеся течения. Будучи попутным, море помогает плаванию кораблей, при противном течении задерживает их ход. Опытный куберней знает морские течения, чтобы, оседлав их, легко преодолевать большие расстояния.
Разговор с кубернеем настроил философов на преднамеренный диспут. Начал Аристотель:
– Друг мой Феофраст, как думаешь, море даёт человеку больше пропитания, чем суша, земля?
– Я не сомневаюсь, Аристо, в изобилии земной природы. Она обладает всем необходимым, чтобы удовлетворить не только собственные нужды, но и потребности в пище для человека. Ведь помимо естественных гор и лесов как общего пристанища всякого зверя и дичи есть возделанные человеком поля и сады. Разве сравнимо изобилие суши с тем, что может доставлять водные пространства – моря и реки с озёрами? А вкус мяса или дичи, разве сравним с рыбой?
Аристотель сдержано улыбнулся.
– Попробую переубедить тебя, Феофраст. Во-первых, рыбное блюдо преимущественнее по качеству любого другого, мясного или овощного. Существуют племена ихтиофагов, рыбоедов, которые, кроме ловли рыбы, ничем другим не занимаются, в отличие от опсофагов или филопсов, кто ест говядину, поедают только рыбу.
– Аристо, ты неправ, если приводишь в качестве доказательства пример из жизни малочисленного племени рыбоедов. Они вынуждены так питаться, потому что другой пищи у них нет, а для земледелия их почвы неблагоприятные.
– Не от этого ли в продаже морская провизия ценится выше всякой другой? Иная рыба стоит больше, чем бык, а горшок особого рыбного засола обходится ещё дороже.
Аристотель выжидательно посмотрел на друга. Тот не замедлил с ответом:
– А что ты скажешь, когда к твоей рыбе не подадут любимые тобой травы – лук, петрушку, сельдерей? Как обойдёшься без них? Даже лошадей перед состязаниями кормят сельдереем, чтобы силы сохраняли подолгу и бег был быстрый.
– Поймал ты меня, Феофраст, на мелочи. Но ты не упоминаешь морскую капусту, которая гораздо полезнее для здоровья, чем любая земная растительность. И ещё напомню о главной приправе ко всем блюдам, без которой ты не ощутишь приятность, что по преимуществу поддерживает аппетит. – Аристотель сморщил в язвительной улыбке рот. – Ты не можешь мне ответить, Феофраст, как называется то чудо, без чего позволительно говорить, что никакая пища несъедобна? Её примесь услащает и хлеб!
Феофраст развел руками, словно признавал поражение.
– Аристо, мой ответ – соль!
– Правильно, извлечённая из морской воды соль. Как сильнее всего притягивает человека к жизни надежда, и как без её сладости жить было бы невыносимо, так надо указать на
Легкая улыбка скользнула по бледному лицу Аристотеля; он продолжал убеждать:
– Как все краски нуждаются в свете, так и все воздействующие на вкус соки нуждаются в соли. Она нужна человеку и зверю, чтобы возбудить соответствующее ощущение, а без неё остаются неприятными и даже тошнотворными. По этой причине и закусывают перед другой едой чем-нибудь острым или маринованным, вообще таким, что заготовлено с солью: это как бы зачаровывает аппетит, и, возбужденный такой приманкой, он со свежей силой обращается и к прочим блюдам.
Феофраст не удержался от соблазна опередить Аристотеля:
– Ладно, я добавлю к твоему славословию в честь соли, что она не только придаёт приятный вкус еде, но и на тело действует как лекарство. – Феофраст приобнял за плечи Аристотеля.
– Убедил, Аристо, твоя взяла. Согласен, что продукты моря не только съедобны и вкусны, но ещё обладают качествами хорошего мяса, не так обременяют желудок, легко перевариваются и усваиваются. Не от того ли врачи часто назначают больным рыбное питание как самое легкое?
– Я воспринимаю твои слова, мой друг, не как твоё поражение, но как мою победу, – отшутился Аристотель. – По этой причине позволь мне сделать вывод: если море посылает к нам самый тонкий и самый чистый воздух и если оно вскармливает существа более здоровые и более законченные, тогда я могу сделать вывод: самое желательное для человека питание происходит из моря.
Встреча с дельфинами
Вскоре повелители неба и морей разобрались между собой, и погода наладилась. Плавание корабля продолжилось, и дальше никакие природные проявления больше не беспокоили путешественников. Прошли Эгейское море вблизи материка, через Фракийское море попали в Фермейский залив, откуда до границы с Македонией плавания оставалось несколько дней. От устья реки Лудий, конечной точки морского пути, дальше предстоял сухопутный переход до столицы Пеллы.
На пути корабля неожиданно объявилась группа резвящихся дельфинов. Для пассажиров захватывающее зрелище! Животные грациозно плыли в толще воды, состязаясь с кораблём, не скрывая своих намерений – опережали ход или вдруг разом ныряли под него, чтобы всем вместе выпрыгнуть далеко впереди. Будто следуя негласной команде, дельфины дружно разбегались в стороны, организованно маневрировали, перестраивались парами. Животные бесстрашно пересекали курс корабля, опасно приближаясь и так же бесстрашно отдаляясь от него. Удивительные морские существа, похожие на стрелы, выпущенные из боевого лука, одновременно выпрыгивали из воды, показывая людям тёмные тела, покрытые водными жемчугами, переворачивались в воздухе и ныряли вниз головами.
Аристотель с другими пассажирами с интересом наблюдал за игрой дельфинов, но она не показалась ему легкомысленной. Ему показалось, что дружелюбные животные, радуясь собственной ловкости, желают получить одобрение людей, хитро посматривая на них маслинными глазками. Заметив, что Феофраст тоже с интересом наблюдает за происходящим, спросил:
– Как думаешь, друг мой, отчего резвятся эти существа? Я не думаю, что они устроили спектакль ради нас, чтобы мы порадовались за них, словно заезжие актёры в театре. Думаю, что хорошее настроение у них вызвано удачной охотой на кефаль. Обычное дело! Совсем недавно я видел, как они жировали, окружив большую стаю; вода кипела, будто в котле над костром.