Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)
Шрифт:
И это при том, что планом восстания, утвержденным поляками и УНРовцами, предполагался захват Батуринского лагеря, состоявшего из частей 7-й дивизии. Незамедлительно проведенная чекистами массовая операция в районах формирования указанного соединения позволила изъять у терармейцев и их родственников 1652 единицы оружия [953] .
Реальные факты убеждали руководство украинского ГПУ, что далеко не все участвующие в «легенде» секретные сотрудники добросовестно сотрудничают с органами госбезопасности, а возможно даже являются двурушниками, подставленными польской разведкой. В одном из документов, подготовленных в конце ноября 1930 г. контролировавшим развитие разработки оперуполномоченным 1-го отдела Особого отдела ОГПУ В. Осмоловским отмечалось, что «по ликвидированным делам арестовано 17 секретных сотрудников, дезинформировавших наши органы» [954] .
953
ЦА
954
Там же, л. 21.
К сожалению, в подавляющем большинстве это были бывшие офицеры, имевшие многочисленные связи с отставными и действующими военнослужащими из командного состава. А поскольку арестованным доверия уже не было, то и их знакомых взяли в активную агентурную разработку под общим названием «Весна» («Штаб повстанческих войск левобережья»). Вскоре арестовали бывшего штабс-капитана Я. Обмача и бывшего командира радиобатальона Г. Гордиенко. Последний дал показания о существовании в Киеве контрреволюционной организации из числа преподавателей военной школы имени С. Каменева и военруков гражданских вузов. Ее руководителями назывались бывший Генерального штаба генерал-майор В. Ольдерогге и полковник С. Добровольский.
Соответствующие докладные записки по делу «Весна» были направлены в Москву, и их рассмотрели непосредственно председатель ОГПУ В. Менжинский и его заместитель Г. Ягода. Поскольку нити от киевской организации тянулись якобы в Москву и другие крупные военные гарнизоны, В. Менжинский проинформировал об этом генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина. «По данным ОГПУ, — писал его председатель, — все контрреволюционные организации и группировки стремятся проникнуть в Красную армию… За последнее время нами выявлено много подобных повстанческих группировок, связанных с Красной армией, о чем будет составлен специальный доклад. Считаю необходимым представить Вам сообщение о подобной организации, открытой Украинским ГПУ, представляющей выдающийся интерес» [955] .
955
Там же, д. 247, л. 292.
Вот так «выдающимся» делом было названо еще только разворачивающееся следственное производство и агентурная разработка «Весна». После такого доклада у руководства ОГПУ уже не оставалось возможности «дать задний ход». Этого бы И. Сталин не простил.
Председателя ГПУ УССР В. Балицкого вызвали для личного доклада в Москву и одобрили его работу. Далее за подписью В. Менжинского последовал ряд указаний. Так, 6 ноября 1930 г. украинским чекистам предписывалось провести ликвидацию (путем арестов — A. З.) всех разрабатываемых по делу «Правобережной контрреволюционной организации» и обеспечить «максимально глубокое интенсивное следствие в расчете добиться выявления конкретных фактов активной польско-петлюровской работы» [956] .
956
Там же, д. 15, л. 373.
Предлагалось также арестовать бывших белых офицеров. С отчетом о проделанной работе 15 октября в Москву обязан был прибыть начальник Секретно-оперативного управления ГПУ УССР и одновременно начальник Особого отдела УВО И. Леплевский. 11 октября 1930 г. последовало еще одно указание В. Менжинского. Он положительно оценил начатые мероприятия, однако отметил при этом, что по делу «Весна» вскрылась неблагополучная обстановка с обслуживанием частей и учреждений Красной армии. Другими словами, председатель ОГПУ выразил недовольство особистами, которые «проморгали» деятельность контрреволюционных подпольщиков в РККА. Отсюда вытекали жесткие указания по изъятию из армии «сомнительного комсостава» с требованием обратить особое внимание на технические части и военно-учебные заведения. Массовые аресты должны были использоваться также и для «капитальной проверки, чистки и пополнения агентуры, особенно в Красной армии» [957] .
957
Там же, л. 383.
Согласно ныне опубликованным записям о посещении кабинета И. Сталина, председатель ОГПУ был у него с докладами 14 и 26 октября 1930 г. [958] .
И поскольку дело «Весна» представлялось на тот период наиболее значимым (по масштабам и потенциальной опасности
958
Исторический архив. № 4.1998. С. 119.
959
ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 8, д. 15, л. 451–452.
В. Менжинский решил направить В. Балицкому личное письмо, в котором «интеллигентно» подверг критике деятельность ГПУ Украины. Посетовав на то, что украинские чекисты, в отличие от ростовских, не сумели своевременно вскрыть ответвления «Шахтинского дела», он перешел к разработке «Весна». «Неужели же даже вскрытие Вами, — писал председатель ОГПУ, — большой военной организации не подсказало Вам, что разработка кулака на деревне, руководимого петлюровцами, при хорошем ведении дела приведет Вас к связи с Красной армией… Скажу Вам прямо, что подобное отношение к делу раскрытия контрреволюционных вредительских организаций я буду выжигать каленым железом» [960] .
960
Там же, д. 237, л. 144.
В. Балицкий не замедлил с ответом и уверил, что сделает все возможное для устранения недостатков. Он сообщил также о «значительном развороте военно-повстанческой организации и больших успехах по этому делу» [961] .
Маховик репрессий заработал на полную мощь, все сомнения были отброшены в сторону.
Арестованных в обязательном порядке допрашивали о наличии связей в Москве и других крупных городах. Как только следователи получали указанные сведения, о них незамедлительно информировали не только ОГПУ, но и лично И. Сталина. 15 февраля 1931 г. В. Балицкий направил телеграмму в адрес Генерального секретаря ВКП(б) с изложением показаний начальника оперативного отдела штаба УВО С. Ивановского, который утверждал, что «непосредственное руководство харьковской организацией осуществлял Московский центр» [962] .
961
Там же, л. 136.
962
Лубянка. Январь 1922 — декабрь 1936. С. 262.
Руководитель ГПУ УССР понял, чего от него хотят В. Менжинский и Г. Ягода. Уже на следующий день (16 февраля) он посылает в Москву очередной сборник копий показаний по делу «Весна». Впервые в переписке появляется указание на то, что «Весна» — это «Всесоюзная военно-офицерская контрреволюционная организация» (подчеркнуто нами — A. З.) [963] .
Одним из лидеров организации назывался крупный военный ученый, бывший генерал А. Снесарев, арестованный еще 27 января 1930 г., однако совершенно по другому делу и обвинявшийся в создании «Русского национального Союза» (РНС) [964] .
963
ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 8, д. 63, л. 50.
964
Тинченко Я. Указ. соч. С. 123.
Более того, 13 августа 1930 г. А. Снесарев коллегией ОГПУ был приговорен к расстрелу с заменой на 10 лет концлагеря. В ходе следствия бывший генерал ничего не сказал об офицерской контрреволюционной организации. Чекисты даже не предпринимали усилий, чтобы выяснить это, т. к. показания А. Снесарева полностью совпадали с материалами агентурной разработки на «РНС» и АНД «Генштабисты». Ничего не сообщали о «Всесоюзной» организации и секретные сотрудники Контрразведывательного отдела ОГПУ из числа бывших генералов и офицеров, в частности близкий к А. Снесареву и многократно проверенный агент «Сергеевский» — Генерального штаба генерал-майор М. Фастыковский.