Орхидеи еще не зацвели
Шрифт:
Между тем, гигантские псы приступили к следующему этапу отношений — Гинефорт увлеченно, с видом знатока, распознавшего тонкий букет, нюхал собаку Баскервилей под ее крысиным хвостом, а она кокетливо перебегала с места на место, однако медленно. Видно, у нее уже был опыт, а может, сказались лета. Все они в молодости убегают быстро, но рано или поздно понимают, что такое поведение бессмысленно. Наконец, синхронно взлаяв, животные умчались вдаль, и только меж деревьями, порой, посверкивали прыгающие друг по другу огоньки.
Генри и Бэрил опасливо слезли с дерева. Первым слез Генри, и красавица буквально упала ему на руки. Кстати,
— Я бы хотела посмотреть, как там Уил, — сказала она, едва ступив на землю. — Он должен был вывести дисколет из ангара, но без присмотра мог снова приняться за фокусы.
— Ничего себе фокусы, — пробурчал Генри. — Не связывайся с ним, мой тебе совет.
На этих словах ближайшие кусты раздвинулись, и оттуда высунулась морда черной лошади, ее глаза блеснули красным в лунном свете, зубы обнажились, точно клавиши вдруг распахнутого рояля. У меня сердце в пятки ушло. Вот так всегда, только что бестрепетно наблюдал игрища зверской собаки, огромной и черта черней самого и пламя клубится из пасти ее, а тут испугался какой-то кобылы. Я напряженно размышлял об этом, так что как и откуда вышел Хьюго, не заметил. Просто он в какой-то момент нарисовался возле Лоры, его рука обвила ее талию, и я еще подумал, глядя на них, что на каждый цветочек есть свой мотылечек. Казалось, тот несчастный, что, связав себя брачным обетом, окажется в челюстях Лоры, пока смерть не разомкнет их, неизбежно будет достоин жалости. Но этот Лайонс, широко известный в криминальном мире как Хью Уолтер Йорк, ее даже хуже. Любой независимый наблюдатель признает, что он обошел свою женушку, уж как минимум, на полкорпуса. Однако и тут я не успел как следует подивиться Хьюго, потому что в голубом, плывущем и сияющем воздухе показалось НЛО. Оно приближалось. Это была, можно сказать, типичная летающая тарелка.
— Ну вот, только инопланетян и не хватало, — сказал Хьюго. Он был чертовски прав!
Тарелка между тем зависла в ста метрах от нас. Ее брюхо исторгло столб синего света. Она стала садиться.
— Молодец, Уил, — обрадовалась Бэрил, — видишь, Генри он держится, он старается!
— Это твой дисколет? — спросил Генри, игнорируя тему старающихся оборотней.
— Да. Сейчас Уил посадит аппарат, я приглашаю всех войти внутрь.
— Может, не стоит? — усомнился я. Почему-то именно этой ночью у меня не было желания изучать дисколеты. Меня мог укусить вервольф, могла загрызть адская тварь, и в этом как-то теряется даже, что я обручился с замужней барменшей и познакомился с будущей тещей. Так что, столько раз сегодня избежавшего съедения, меня и сама перспектива оказаться на тарелке утомляла, а уж летать на ней — увольте.
— Вы, конечно, можете добраться домой в Лориной машине, но…
— Больше ни слова, Бэрил, я согласен!
Ну и что, что тарелка, ну и что, что за рулем ее вервольф, а принадлежит она ведьме, хоть и безусой, но сотрудничающей с Гитлером. Зато это не ревущий автомобиль, который мчится в ночи по угрюмым болотам, и ведет его Лора Френкленд, то есть Лора Лайонс. Дисколету, чтобы лунной ночью долететь до замка, хватит минут десять, в то время как машина может заблудиться; она может заехать
— А что будет, если Уил превратится в волка, когда он будет за рулем, а мы будем в воздухе? — поинтересовался Генри. — Мы разобьемся?
— Этого быть не может, — сказала Бэрил, — он в моем поясе. Но для верности я ему могу уколоть морфий.
— Нет-нет, не надо! — запинаясь, вскричали мы с Генри. — Пояса верности хватит!
— Как скажешь, котеночек, я не буду колоть морфий.
Дальше все произошло просто и мило. Тарелка села, мы туда вошли. Я не стану описывать ее внутреннее убранство, спросите лучше у Генри — он кое-как зарисовал его в свой молескин. Бэрил сначала хотела было помешать, но потом еще раз глянула и отступилась, подумала, ну его, сильный мужчина, упрямый, челюсть квадратная, да что он успеет сделать.
Действительно, мы даже толком не взлетели, как уже и сели на лужайку прямо перед Баскервиль-Холлом. Через полчаса я парил ноги в своей комнате и пил неразбавленный виски — я хотел бренди, но Дживс сказал, что после украинского напитка из редиски лучше не рисковать.
Глава 35
— Я ночью очень плохо спал, — сообщил Генри за завтраком.
— Меня это не удивляет, я тоже спал плохо, — ответил я, тщательно проглотив очередную порцию овсянки (ее, как это ни проблематично, всегда следует проглатывать полностью). Что же до качества моего ночного отдыха, то даже если бы я и хотел соврать, мой вид бы меня выдал. Этот синюшный оттенок кожи, эти лиловые полукружия под глазами в стиле модерн…такого не бывает у людей, которым еще только предстоит медовый месяц, если они не прикладывают к тому специальных усилий: не пьют абсента, не пишут стихов… — Стивен, а ты как спал? — обратился я к Шимсу.
— Я вообще не спал, Берти, — ответил Шимс, хоть и сидящий вместе с нами за столом, но по-прежнему так гладко выбритый, как будто бы я все еще плачу ему за это. — Сон не шел, мне не удавалось расслабиться. Должно быть, сказались волнения этой ночи. Поняв, что я не усну, я взял томик Спинозы и стал читать. До утра я прочел его полностью. Это существенно обогатило мой внутренний мир.
— Мне тоже казалось, что я не спал, — сказал Генри.
— А проще говоря, приснилось, — вставил я. — Приснилось, что не спал.
— Так или иначе, но я все-таки успел увидеть сон, — сказал Генри, проигнорировав мое тонкое замечание, хотя мне самому оно очень понравилось.
— Сон? — зачем-то переспросил Стивен.
— Сон? — зачем-то переспросил я.
— Да, сон, — подтвердил Генри. — Ярчайший и весьма странный. Мне приснилось, ну надо ж, как будто бы я цеппелин. Ну, ощущал я себя как цеппелин, и вроде бы им и был. Но при этом я был и собой тоже, со всеми своими мыслями, опытом и желаниями.
— Так случается, — ввернул Шимс.
— И вот я хочу взять на борт Бэрил, — продолжил Генри, проигнорировав на этот раз уж и замечание Шимса, — чтобы она покаталась, но какой-то голос мне говорит, что мой цеппелин для нее слишком новый, и ей больше к лицу старая метла. И вроде бы как она эта самая метла и есть, какая глупость! Да еще и усатая, как метла может быть усатой?! Я отвечаю: мой цеппелин тоже когда-нибудь станет старым, но это можно отсрочить с помощью усатой метлы.
— Генри, вы не пытались толковать свой сон по Фрейду? — деловито спросил Стивен.