Ориенталист
Шрифт:
Еврейские друзья Вирэка (в том числе его литературный агент Айзек Голдберг) опубликовали тогда в разных газетах серию открытых писем, осуждающих его поведение, его называли там «Джордж Свастика Вирэк». В июне Вирэк встретился в Филадельфии с Путци Ханфштенглем, который прибыл на встречу выпускников Гарварда по случаю тридцатилетия их выпуска. Им обоим потребовалась защита полиции от нападавших на них разъяренных евреев, активно выражавших свой протест. Вирэк же по-прежнему утверждал, что он не нацист. Он отчаянно надеялся, что «канцлер Гитлер», осознав всю мудрость системы фашистской монархии, которую создал Муссолини, вернет кайзера из ссылки и будет править при нем как своего рода регент. Вирэк защищал кайзера на протяжении всей Первой мировой войны, и после отъезда его величества в ссылку в Голландию
Примерно летом 1934 года Вирэк предложил Льву написать совместно с ним биографию бывшего кайзера. В письме к Пиме, которая была также и другом Вирэка, Лев вспоминал:
Если бы мы опубликовали эту книгу под моим именем, эта была бы книга как книга, но вот с именем Вирэка на обложке она должна была стать сенсацией: ведь по совершенно непонятным причинам Вирэка в Америке считают незаконнорожденным двоюродным братом кайзера. Поскольку я никак не мог претендовать на положение кузена кайзера, на обложке книги мы поставили только его фамилию. Это было гораздо лучше, чем добавить туда мою. Мы оба были удовлетворены достигнутыми условиями, и в этом смысле получился нормальный литературный бизнес.
Лев создал первую редакцию книги во время плавания на корабле. «Вовсе не трудно писать книгу, когда путешествуешь на судне, — писал он Пиме. — Ведь мы пересекли Атлантику за тридцать дней. А весь материал уже был у меня в голове. Ежедневно после обеда я диктовал Эри по десять страниц. Закончил я книгу в Венеции». На самом деле он писал эту книгу дольше обычного: он работал над ней около полугода из-за огромного количества материалов, которые понадобилось предварительно прочесть. Лев, по крайней мере, однажды посетил кайзера в его голландской ссылке и впоследствии посылал ему экземпляр каждой из своих книг, едва они выходили из печати.
«Суд над кайзером» — это странная историческая стилизация, написанная в форме свидетельских показаний, даваемых в ходе судебного процесса. Это, по-видимому, судебный процесс над самим кайзером: его судят за военные преступления, а судебный трибунал состоит из различных исторических фигур, как здравствовавших тогда, так и уже умерших. Это также размышления о первых годах XX века и о событиях, которые привели к гибели древних империй Европы, на фоне грандиозной панорамы массовых убийств и феноменальных разрушений. Однако присутствовал в ней и болезненный, с националистическим налетом, мистицизм, и мысли о возрождении древнего водораздела между Востоком и Западом.
В конце 1930-х годов Вирэк стал фактически парией американского общества и все больше и больше зависел от нацистского правительства, которое оплачивало его деятельность. В конце концов в марте 1942 года его поместили в тюрьму за то, что он не раскрыл «отдельные аспекты своей деятельности», финансируемые германским Министерством иностранных дел; его выпустили годом позже, однако по такому же обвинению он опять оказался в тюрьме в марте 1943 года. Его старший сын, Джордж Сильвестр Вирэк-младший, погиб, сражаясь с фашистами в январе 1944 года, его жена ушла от него и, насколько нам известно, пожертвовала все имевшиеся у них средства еврейским организациям, которые помогали тем, кто бежал от нацистов, а также католическим благотворительным обществам. Эптон Синклер писал в личном письме на имя Вирэка: «Если и существует сегодня новоявленный Бенедикт Арнольд, так это вы и есть» [144] .
144
Бенедикт Арнольд (1741–1801) — участник Войны за независимость США, генерал-майор, прославился в боях на стороне американских повстанцев, но позже перешел на сторону Великобритании. В США его считают одновременно и героем (спас США от уничтожения), и предателем (сдал англичанам за деньги крепость Вест-Пойнт на Гудзоне). Последние двадцать лет жизни прожил в Англии, однако там его презирали за предательство не меньше, чем в Америке.
Лев, наверное, был его последним другом-евреем. А может быть, и вообще последним другом — после того, как Фрейд, Эйнштейн и все прочие, включая
Глава 14. Муссолини и миссис Курбан Саид
«Гарем? Так и быть! А пугать? Ни-ни!» — под таким заголовком 2 января 1938 года появилась снабженная фотографиями Эрики и Льва статья в журнале «Санди миррор»:
Эта поэтесса — человек весьма широких взглядов — не стала бы возражать, если бы муж-мусульманин привел в дом еще несколько жен, но как только он попытался прочитать ей свои рассказы с описанием всевозможных ужасов, она бежала от него в Америку и мигом подала на развод.
Вот магометанин в феске — он пережил множество революций и контрреволюций, избежав самых разных, связанных с ними опасностей; он был на дружеской ноге с царем Николаем II, он писатель и при этом авантюрист, исповедующий в высшей степени оригинальные идеи относительно всего, что касается женщин и вопросов любви.
Вот чешская поэтесса — темноволосая, стройная, миловидная, она уже выпустила полдюжины стихотворных сборников, у ее папаши денег куры не клюют.
А вот обаятельный, чуть загадочный литератор из Вены, написавший сенсационную биографию одного зловещего русского монаха, да такую, что на него за это подал в суд другой монах.
Эти ингредиенты надо как следует перемешать, некоторое время тушить на медленном огне, а затем, с пылу с жару, скорее подать на стол — и получится эмоциональный финал, по сравнению с которым обычные человеческие чувства попросту бледнеют.
Эрика на тот момент уже жила в Калифорнии с блистательным любовником — писателем из Вены по имени Рене Фюлёп-Миллер, который только что написал сценарий для знаменитого Кларка Гейбла. По сообщениям газет, «она начала бракоразводный процесс со своим русским мужем — мусульманином по имени Эсад-бей».
Газета «Нью-Йорк дейли ньюз» писала о «фиаско романтических отношений, которые, как некогда выразилась мадам Эсад-бей, не пострадали бы даже из-за решения ее мужа иметь гарем». Однако, как говорилось в статье из «Санди миррор»: «Всевозможные сумасбродства восхищали ее, пока она лишь читала о них, а когда все стало реальностью, это оказалось отнюдь не таким замечательным…» Дальше газета приводила ее слова: «Он врывался ко мне в спальню, где я была в полном неглиже… он запирал дверь на ключ и принимался кричать: “Ты отсюда живой не выйдешь!”»
«Он ведь сказал мне, — цитировала Эрику газета, — что происходит из знатного арабского рода. И только после нашей свадьбы 7 марта 1932 года я узнала, что он — всего-навсего Лев Нусимбаум!»
Статьи в американских газетах организовал, по-видимому, папаша Лёвендаль, к этому времени тоже переселившийся в калифорнийский Бель-Эр и вкладывавший свои капиталы в различные голливудские проекты.
Французские и австрийские бульварные издания описывали ситуацию так: «Эсад-бей, живущий в Вене, постоянно заявляет в интервью, что его жену увел у него известный литератор Рене Фюлёп-Миллер». Правда, в венских газетах эту историю освещали достаточно объективно. В октябре 1937 года «Нойес винер журналь», рассказывая о случившемся, осветил события с обеих сторон:
Фрау Эрика, которая, что небезынтересно, подала на развод в Лос-Анджелесе через своего венского адвоката, доктора Эдуарда Фиршауэра, сообщила, что, помимо прочего, она постоянно страдала от неконтролируемых вспышек гнева своего мужа. Кроме того, у писателя, как говорит его жена, была еще одна нетривиальная черта: он обожал рассказывать ей совершенно чудовищные, ужасающие истории про пытки.
А впоследствии, как заявила Эрика, она стала по-настоящему опасаться за свою жизнь, поскольку, по ее словам, муж хватал револьвер и принимался размахивать им, как только у него начинался очередной приступ гнева. Отнять у него оружие было очень трудно, да и при попытке это сделать он, по словам Эрики, начинал всерьез угрожать ее жизни.