Оригами из протоколов
Шрифт:
Профессию мне тоже выбрал папа. В начале десятого класса папа сказал, что я должна поступать в медицинский институт.
Профессия врача как раз то, что нужно его девочке, а доктора – самые красивые женщины. У папы были основания для таких выводов, в ГДР я видела его с красивой женщиной-врачом в жестком белом халате, яркой помадой и яркими глазами, веселой и раскрепощенной.
Я уже понимала, что папа ничего такого скандального не допустит – он не торопился уехать в Союз, но и не осуждала его, наша мама была не такая красивая, как эта
Химия и биология для меня не были интереснее остальных школьных предметов. Сама я как-то не задумывалась, какую профессию я хочу получить.
Когда папа выбрал для меня профессию, я не чувствовала, что готова лечить больных людей. Я даже сказала об этом папе. Папа был благодушно-снисходителен: "Ты же не думаешь, что ты будешь работать участковым терапевтом, Доча?" И я согласилась – белый халат, чистая работа, культурный досуг и всеобщее уважение, такой вот у меня сложился тогда образ.
Я слышала, что при поступлении в мединститут, лучше иметь стаж работы по специальности, но идея идти работать санитаркой была для меня кощунственной. Я же учусь. И папа все устроит. Я в это верила.
Мой папа был еще и реалистом, устроить меня в московский или ленинградский ВУЗ не мог даже он. Он предложил мне хорошие варианты – Ростовский и Казанский мединституты, я захотела поступать в Казанский, в прошлом году мы были с папой в Казани, и она мне, на удивление понравилась своим неуловимым отличием от унылого серого соцреализма вокруг.
К моменту моего поступления в институт, у папы случились какие-то неприятности на работе. Папа переживал, писал вечерами на кухне какие-то опровержения, мне это было скучно и неинтересно.
Школьную медаль я не получила, Маришка поставила свои две четверки, а вместе с ней физичка и кто-то еще. Папа решать вопрос с моей медалью не пошел, был поглощен служебными кознями.
Сдачу вступительных экзаменов я вспоминаю как ощущение горькой беспомощности. Я благополучно заваливала один экзамен за другим, и получала свои честные трояки в полном моем недоумении – ведь у меня были хорошие оценки.
Папины знакомства, усилия и умения оказались бессильны. В этот институт я не поступила.
Тогда у нас с папой и произошла первая ссора. Он никогда не кричал, мой папа. Он подобрал какие-то правильные, гладкие слова, которых я не помню, но на его лице, в брезгливо поджатых губах, я увидела разочарование.
И помню только свою внезапно детскую обиду: "Я больше – не его Принцесса". Папа так и не смог меня простить за свое разочарование. И в нашем идеалистическом мирке что-то сломалось.
Долгое время я думала, что он не прощал меня, за то, что я не принцесса. А, оказалось, он не прощал меня, за то, что он – не король.
В мединститут я поступила в Твери. Это папа как-то устроил.
Но тебе, Мышь, это все знать не к чему, и к делу это отношения не имеет.
–
С Игорем я познакомилась случайно в конце своего первого курса. Он учился курсом старше меня. Симпатичный. С широкими плечами, невысокий, смуглый, темноволосый и с усами. Полная противоположность с папой. Но с папой все было непросто. Папа ушел в отставку. В отставке у него оказался тяжелый характер. К тому же шел 1990 год, и блеск нашего материального достатка угасал.
Я по будильнику ходила в институт, после института сидела все в той же своей солнечной комнате. Учиться на врача было скучно, но я добросовестно получала свои удовлетворительно, и они меня удовлетворяли.
Я была уже взрослой и научилась поддерживать формальный контакт с однокурсниками, кому-то улыбалась, кому-то одалживала до стипендии, слушала обсуждения преподавателей. "Держи язык за зубами, Доча, и тебе не придется разочаровываться".
Однокурсники мне были неинтересны, а я отчаянно нуждалась в ощущении защищенности, которое уходило от нас вместе с шиком германского импорта.
На вечеринку я попала назло папе, меня случайно пригласили, и я пошла. И когда Игорь пригласил меня на танец, почему-то согласилась. Игорь вел, властно, безапелляционно, и ощутив каменность его мышц, я вернулась туда, где мой папа был королем.
Он вел себя безупречно, мой Игорь. И проводил меня до дома, без моего разрешения и вопросов. Он был стеной.
Наш роман развился очень быстро. Игорь понравился моим родителям, особенно папе. Аккуратный, спортивный, вежливый, отличник по всем предметам.
Он был первым мужчиной, на которого я обратила свое внимание. И просто первым моим мужчиной. И единственным. У нас была красивая свадьба, папа предвидел и эти расходы.
А я… Я выходила замуж в иллюзорных поисках утраченного короля и его королевства, где было тепло, спокойно, красиво и стабильно. И я стала из Стрельниковой – Натальей Горшовой.
– Когда мой муж закончил третий курс, он перевелся в другой институт, военно-медицинского профиля.
Игорь всегда хотел быть военным. Он ценил дисциплину, физическую силу, спорт. Как оказалось, дисциплину он любил больше всего. Ту, что установил он. Полгода мы жили в моей комнате, все в том же доме с тихим двором, и для меня почти ничего не изменилось. В августе Игорь сообщил, что мы уезжаем в Самару, он уже оформил документы переводом, и я еду с ним. Мои документы на гражданскую кафедру того же института подал мой муж.
Заметил ли мой отъезд папа, я не знаю.
– Я тоже перевелась в тот же институт.