Орион (Орион - 1)

Бова Бен

Елю Чуцай подозрительно уставился на меня.

– Что вы хотите этим сказать?
– требовательно спросил он.
– Вы обладаете даром пророчества?

Агла бросила на меня предостерегающий взгляд.

– Ничего похожего, - возразил я, вспомнив ее слова о том, что монголы не жалуют предсказателей, и делая все возможное, чтобы мой голос звучал по возможности более искренне.
– Просто, на мой взгляд, монголы прекрасные воины, но никак не моряки. Их стихия степь, а не море.

Китаец несколько минут

изучал мое лицо.

– Вы правы, - произнес он наконец.
– Монголы лучшие воины в мире, но они не моряки. Впрочем, они также не администраторы, не писцы и не мастеровые. Но для выполнения всех этих обязанностей у них есть пленники. Они найдут сколько угодно хороших моряков среди китайцев.

В знак согласия я вежливо склонил голову.

– Пределы империи должны постоянно расширяться, - продолжал он, - это завет самого Чингисхана. Он со всей очевидностью понимал, что его варварские полчища должны постоянно находиться в движении, покорять новые народы и страны, или империя рухнет. Монголы - дети войны, они созданы для нее. Если у них не останется внешних врагов, они начнут резать друг друга. Темучин нашел единственно верный путь, направив энергию древних кочевников Гоби в нужном для него русле, и создал таким образом сильнейшую армию в мире.

– Может быть, вы и правы, - согласился я, пожимая плечами.

– Империя должна постоянно расширять свои пределы, или она рухнет, повторил он.
– Иного пути нет. Во всяком случае пока.

– Но это означает гибель для десятков и сотен тысяч людей. Сотни сожженных и разрушенных городов.

Он равнодушно кивнул.

– И вы помогаете им в этом? Но почему? Вы же цивилизованный человек. Почему вы помогаете монголам, захватившим и превратившим в руины вашу собственную страну?

На секунду Елю Чуцай закрыл глаза. В мерцающем свете пламени очага его морщинистое лицо мгновенно превратилось в высохшую мертвую маску.

– В мире существует только одна цивилизация, - медленно произнес он, открывая снова глаза.
– Это цивилизация Катая, или Китая, как вы зовете ее на свой западный манер. И я служу Великому хану, чтобы принести эту цивилизацию на копытах монгольских коней до самых пределов Обитаемого мира.

Теперь я уже окончательно перестал что-либо понимать.

– Но монголы покорили Китай. Кубилай правит в Янкине.

Старик снисходительно улыбнулся.

– Да, Кубилай родился в войлочной юрте, недалеко от того места, где мы сейчас находимся. Но он уже скорее китаец, нежели монгол. Он носит шелковый китайский халат, рисует изысканные пейзажи и управляет своей империей не менее разумно, нежели представители свергнутой династии.

Наконец-то до меня дошел смысл его слов.

– Вы хотите сказать, что монголы только исполнители ваших замыслов, а настоящие победители - вы, китайцы.

– Совершенно верно, -

согласился Елю Чуцай.
– Монголы всего лишь вооруженные руки империи, а древняя цивилизация Китая - ее мозг.

– Выходит, монголы всего лишь служат вам, - подала голос Агла.

– О нет, клянусь священной памятью моих предков, - поспешно возразил китаец, искренне расстроенный тем обстоятельством, что у кого-то в голове могла зародиться столь опасная идея.
– Мы все служим Великому хану Угэдэю. Я не более чем раб, хотя мое влияние на его политику на самом деле велико.

– Но только потому, что Великий хан расчистил путь вам, китайцам, настаивала Агла.

Елю Чуцай нахмурился и замолчал. Нетрудно было понять, что он пытался привести в порядок свои мысли, чтобы по возможности доходчиво изложить нам свои аргументы.

– Темучин, - произнес он еле слышно, словно опасаясь, что кто-то может услышать, как он произнес вслух имя Великого хана, - пришел к мысли о необходимости завоевания мира, чтобы помешать различным племенам Гоби уничтожить друг друга. Это было озарение гения. Таким образом, империя должна постоянно расширять свои пределы.

– Да, вы уже говорили об этом, - согласилась Агла.

– Какой цели, по-вашему, должно служить это бесконечное кровопролитие?
– в свою очередь спросил китаец.
– Неужели только для того, чтобы не дать диким кочевникам перерезать друг друга?

Ни Агла, ни я не смогли ответить на этот вопрос.

– С другой стороны, существует цивилизация Китая, - продолжал Елю Чуцай, - величайшая цивилизация, которая когда-либо существовала в мире. Культура Китая построена на мирных началах, поэтому у нас нет другого пути принести ее достижения другим народам.

– Вы хотите сказать, что монголы захватили Китай, - вставил я, - но рано или поздно это обстоятельство неизбежно приобщит к цивилизации диких кочевников?

– Решение такой задачи потребует усилий одного или двух поколений, подтвердил Елю Чуцай, - может быть, даже больше.

– Следовательно, вы должны помогать монголам расширять границы их империи, чтобы не дать ей развалиться, ровно столько времени, сколько необходимо китайской цивилизации для распространения по всему миру.

Он кивнул.

– Возникнет одно колоссальное государство, распростершееся от океана до океана. Подумайте, к чему это может привести. Конец всем войнам, процветание еще недавно диких народов. Наступит вечный мир, на Земле будет править закон, а не насилие. Вот цель всей моей жизни.

Единая огромная империя, созданная монгольскими саблями, управляемая китайскими мандаринами и живущая по общим законам. В ней Елю Чуцай видел наивысшую цивилизацию, которая способна принести мир всем народам, а я тиранию, при которой и речи не могло идти о свободе личности.