Орион взойдет (с примечаниями переводчика)
Шрифт:
Плик скривился:
– Да, подобные города не меняются быстро: слишком много здесь всяких призраков.
Удивленный Иерн несколько секунд обдумывал слова поэта. Слишком много призраков? Ну что ж, Кемпер был самым большим городом Брежа, его главным морским портом, столицей Ар-Мора. Кстати, его узкие улочки помнили не только исто-рио и предысторию. В средние века здесь был выстроен Кафедральный собор в честь святого Корентина, прославившегося среди бретонцев, что пришли сюда из провинции Британия, когда Рим утратил ее; с тех пор ветшающее величие собора изведало обряды трех различных исповеданий... Музей, построенный через века после того, как
Иерн подумал, что Плик, должно быть, имеет в виду призраки менее древние - всего лишь старинные к нынешним временам. Своим значением Кемпер был обязан тому, что избежал разрушения, поразившего великие города Брежа во время Судного Дня; к тому же инженеры решили, что сумеют расширить и углубить верхнюю часть реки Одет и выкопать котлован для гавани, вполне подходящий для тех кораблей, что были по плечу этому миру. И весьма тонко чувствующий историю Плик, обозревая эти окрестности, представлял миллионы смертей и утерянных надежд.
– Почему же ты тогда явился сюда?
– взорвался Иерн.
– Почему торчишь здесь?
Осадив себя, он приготовился извиняться. Иноземцы в основном бывали польщены и просто сочились счастьем, когда принадлежащая к Клану персона принималась расспрашивать... Они были готовы говорить без умолку. Человек этот был не таким, как те, с кем привык встречаться Иерн.
Возвратившись с вином для Плика, Сеси перебила его, заме-рев в выжидательной позе.
– Неужели вам обязательно говорить на англее, - пожаловалась она.
– Я хочу сказать, мальчики, что в это время дня мне скучно. Вечером становится веселее, тогда меня развлекают гости.
"Не только своими заказами", - подумал Иерн.
– Лозочка моя, - проговорил Плик на франсее, - а ты знаешь, что у нас...
– Иерн, - перебил его пилот.
– Просто Иерн. Незачем чересчур волновать девицу.
– Ах, хорошо, - возбужденно взмахнул Плик.
– Почему бы тебе не присоединиться к нам, Лозочка. Налей себе и запиши на мой счет.
– Ух, не следовало бы... ну, спасибо, и девушкам хочется пить, когда они устают. Иерн, вам принести еще?
Человек из Клана допил свое вино.
– Пожалуй. Но угощаю сегодня я - и тебя тоже, Плик. Разве не принято платить поэту вином?
– Ага. Вы знаете больше, чем я думал.
– Крупное адамово яблоко дрогнуло от глотка.
– Конечно, во все века полагали, что мирское богатство и духовное не совместимы. Только, по-моему, все это придумали господа, желавшие сэкономить на развлечениях. Впрочем, это неважно: я разбогатеть не боюсь.
– Говорил он с подчеркнутой медлительностью, свидетельствовавшей о том, что поэт уже пьян. И, подкрепив сложившееся у Иерна мнение, он откинулся назад - локоть на стол, нога на ногу - и, глядя вслед Сеси, разразился тирадой:
– Вы хотите знать, что делаю я в изгнании? Не впервые поэт оказывается изгнанником уже дома, даже еще более чем на чужбине. Вы по-прежнему хотите слушать? Я не люблю говорить о себе, но друзья мои в "Золотом петушке" слишком часто слышали мою историю. Я пересказываю ее отрывками: в песнях, которыми я развлекаю их за то угощение, какое они мне предлагают... но никто и никогда не узнает ее целиком. Лозочка, моя дорогая!
– крикнул он через комнату.
– Не дуйся. Обещаю тебе, что на сей раз ограничусь самой короткой версией. Я
– Да, я бывал там однажды с отчимом - он ездил туда торговать, проговорил Иерн.
– Прекрасная страна.
– Мирная, пасторальная и скучная, - ответил Плик.
– Если забыть про те странности, которые можно отыскать в любом сельском краю. Сельские причуды не похожи на городские. Мой отец держал лавку в деревне, но мать моя в своих жилах несла частицу валлийской крови... надеюсь, и до сих пор несет ее. Покрывая позор, я сбежал из дома восемнадцать лет назад, когда мне было двадцать... Видите ли, я всегда был задумчивым, одиноким мальчишкой, старшим из троих выживших; дома от меня было мало проку: поскольку нос мой всегда торчал в книге, если я не слонялся по окрестностям. В дни своей юности я сделал попытку стать респектабельным человеком, но вы слышали мою песню. Клирик Свободной церкви, которая правит Девоном, оценил мои первые песни, и по его рекомендации меня приняли в Гласстобри <Совр. Гластонбэри, неподалеку от Бриджуотера.>. Потрясающая удача - тысячи и тысячи книг... я старался быть прилежным студентом. Действительно старался - чуть больше года... Но ведь сколько было возможностей для пьянства, игр и женщин; наконец я предпринял один сложный розыгрыш, из-за которого мейя исключили.
– Зачем ты это сделал?
– спросил Иерн.
В кадетах он успел достаточно побрыкаться, но все-таки держался в разумных пределах. Он никогда не рискнул бы расстаться с небом.
Сеси принесла три полных бокала на подносе, а сама уселась возле человека из Клана.
Лицо Плика невольно скривилось, и он отрывисто бросил:
– Епископ так, и не смог понять, что мне просто пришлось это сделать.
Пришлось. Ведь Гласстобри - город древний - просто кишит призраками, куда там Кемперу.
– Голос его выровнялся, хотя теперь Плик уже не разделял слова.
– Конечно, нечего было думать о возвращении домой. И я решил поработать за границей. Капитан корабля, который привез меня сюда, полюбил мои песни и представил судовладельцу, а тот нанял меня выступать, на банкете, который давал в честь Местромора. Его Благоволие Арнек IV остался доволен и решил держать меня под рукой... предоставив мне место в библиотеке... Ах, эти книги, книги, книги!
Книга и бутылка... знаете, незачем пить в компании: есть такие книги, с которыми можно пить, не привлекая других собутыльников... Его Благоволие призывал меня ко двору, где меня щедро вознаграждали за мои таланты.
Иерн поглядел на сгорбленную фигуру.
– Ну и чем все закончилось?
– спросил он.
Сеси тряхнула головой.
– А чего вы ожидаете?
– проговорила она терпеливо.
– Он вновь стал пить запоем. Запоем, понимаете? И являлся, накачавшись, ко двору на всеобщее посмешище.
– Она склонилась к Иерну, он ощутил ее дыхание на своей щеке.
– А теперь послушаем о вас, - съехидничала она.
– Мой демон снедал меня, - жестким тоном объявил Плик.
– Предоставляю вам самостоятельно определить, следует ли понимать слово "демон" в классическом или средневековом смысле. С моей точки зрения, беда была в том, что я постепенно потерял интерес к сочинительству, я не хотел больше создавать красивые мелодичные пустячки для чудесных маленьких человечков. Моя музыка их смущала.
– Тьфу!
– Сеси вскочила на ноги.
– Простите меня, Иерн. Сбегаю я лучше на двор... вернусь через минуту.