Ория (сборник)
Шрифт:
Згур вновь хотел промолчать, но не выдержал:
— Не думаю! Ивор пришлет сюда пару сотен стрелков с гочтаками. От Злочева останется лишь пепел.
— Тогда зачем?.. — Черемош не договорил и вновь махнул рукой. — Ты!.. Ты виноват! Ты не должен был позволять ей…
— Я?! — поразился Згур. — А я думал, уговаривать ее должен ты…
— Но ты же видел… — растерянно перебил чернявый.
— Видел! Будь у меня такая невеста…
— Ты ее совсем не знаешь! — заторопился Черемош. — Она хорошая! Добрая… Это она только при чужих… Я… Я люблю ее…
Спорить расхотелось. Горячий парень любит эту длинноносую перезрелую девицу.
— Кони где? — на всякий случай поинтересовался Згур, но ответа не дождался. Ясное дело, коней вместе с вещами «хозяин» тоже прибрал к рукам. Удивительно, что сам Черемош еще здесь, а не где-нибудь в подвале с колодкой на шее.
— Згур! Что нам делать?
Что делать ему, Згур, конечно, знал. А вот парню не позавидуешь. Не возращаться же в Дубень, где его уже наверняка ждет Иворова стража! Конечно, можно было оставить все, как есть, и не его, Згура, дело, что случится дальше с наивным влюбленным. Что и говорить, жаль парня. Но и тех, кто остался в разгромленном таборе на грязном снегу, — их тоже было жаль. Но им уже не помочь…
— Сиди здесь, — вздохнул он. — Пойду пройдусь. Послушаю…
Злочев был невелик, но торг здесь, естественно, имелся. Тоже небольшой, но людный. Згур без особого любопытства поглядел на цветные коврики и черные кувшины с резным орнаментом, привезенные из окрестных селений, выпил кубок неплохого пива, пришедшегося после вчерашнего весьма кстати, и принялся, не торопясь, прислушиваться к разговорам. Болтали о всяком, но вскоре от худого, как жердь, селянина, торговавшего ранними яблоками, удалось услыхать то, что интересовало. Торговец был утром в палатах газды, куда привез мешок яблок. Яблоки у него не купили, зато знакомый холоп поведал такое…
Згур пристроился поближе к собравшейся около торговца толпе, купил еще один кубок пива и стал слушать. Начало он уже знал: нежданный приезд дочки самого Ивора, встреча у ворот, пышный пир. Рассказчик долго перечислял великое обилие съеденного и выпитого (это, похоже, поразило его более всего). Но самое любопытное, что одним пиром дело не ограничилось. Газда Колдаш разослал гонцов во все окрестные селения, к дедичам и сельским войтам, сзывая всех на новое сонмище. А для этого сонмища ведено свозить в Злочев припасу разного, и пиво варить, и цельных быков жарить. А еще в палату позваны кравцы, дабы обрядить хозяев во все новое, и будто плотники получили заказ строить столы на всю городскую площадь, так что пировать будет и стар и млад. Но это случится завтра, а пока палаты ведено держать на запоре, и даже торговцев не пускать без особого разрешения газды. А чтоб надежней было, Колдаш созвал в Злочев всех своих стражников, даже тех, которых за податью посылал…
Толпа живо обсуждала невиданные новости, особенно упирая на будущее угощение. Как понял Згур, прижимистый дедич не часто поил-кормил своих земляков. И ежели он решился на такое, то, видать, не зря…
Згур уже собрался уходить, как вдруг один из собеседников указал куда-то в толпу, присовокупив: «Ее! Ее спросим!» Любопытные рванулись вперед, окружив невысокую темноволосую девушку, которая тащила большую плетеную сумку с разной снедью. Как понял Згур, девушка служила в палатах, и теперь возбужденные злочевцы решили узнать все из первых уст. Згур не стал подходить ближе. Едва ли в такой толпе девица скажет что-нибудь новое. Значит, следует подождать…
Он догнал девушку возле торга, улыбнулся,
— У тебя тяжелая сумка, красивая! Давай помогу! Девушка на миг растерялась, затем улыбнулась в ответ:
— Помоги! Ты, я вижу, приезжий?
— Угадала! — он вновь усмехнулся, мельком отметив, что девица — из дурнушек, одета бедно, значит, и разговаривать будет легче. — Меня зовут Згур. А ты здешняя?
— Да. В палатах служу. У газды. Сойкой звать. А ты откуда?
Згур взял тяжелую сумку, закинул на плечо и взял девицу за руку. Та не возражала.На постоялом дворе Черемоша не оказалось. Згур подождал до вечера, но парень так и не появился. Оставалось пожалеть, что он попросту не запер чернявого или даже не связал. Еще и его выручать! Здесь не Дубень, тут нет отца-войта. Впрочем, порадовать Черемоша было нечем.Чернявый пришел, когда уже совсем стемнело, — взъерошенный, в разорванной рубахе, с огромным синяком под левым глазом. Не говоря ни слова, он долго пил воду, затем отчаянно махнул рукой и присел прямо на пол, на давно не метенный ковер. Згур хотел спросить, как дела, но прикусил язык. Все и так ясно.
— Ее… Ее хотят выдать замуж-За этого урода прыщавого…
Голос парня звучал тихо, в нем было отчаяние, и Згуру на миг стало страшно. Как бы он повел себя на месте бедо лаги? Но тут же приказал себе опомниться: он не на его месте. В этом-то все и дело.
— Слыхал, — бросил он как можно равнодушнее.' — Завтра. Уже и гостей созывают…
— Он… Бычара поганый! — Черемош скрипнул зубами. — Он права не имеет! Как он смеет…
— Смеет, — все с тем же спокойствием откликнулся Згур. — Он — дедич, а значит, глава рода. Он приносит жертвы за всю округу, ну и…
— Убью! Згур, дай мне меч! Я убью бычару! И ублюдка прыщавого убью! Я… Згур вздохнул.
— Палаты охраняют тридцать два стражника, из них двенадцать — в полном вооружении. Улада заперта в комнате на втором этаже, окошко маленькое, даже голубь не пролетит, а у дверей — четверо с гочтаками. В дом никого, кроме челяди, не пускают. Еще рассказать?
Рассказать было что — некрасивая девица с птичьим именем оказалась весьма болтливой.
— Ты? Ты узнал? — парень радостно встрепенулся. — Ты ее видел? Говорил? Згур покачал головой:
— Не видел и даже в дом не попал. Завтра к Колдашу приедут гости — одиннадцать окрестных дедичей и с десяток войтов, все — с семьями и при оружии. Не то что они его очень любят, но на нас двоих и этого хватит.
Черемош застонал и подошел к окну. Згур отвернулся — жалко парня! Дий с ней, с длинноносой, а вот чернявого жаль…
— Я дедич, — тихо проговорил Черемош. — Я потомственный дедич тамги Лютого Зверя. Я имею право вызвать Колдаша на поединок. Дай мне меч, Згур! Если меня убьют, мой отец вернет тебе серебро…
— Или повесит, — Згур вздохнул. — Ладно, если ты обещаешь не выходить до утра из комнаты, я сейчас попытаюсь кое-что узнать. Вдруг поможет!
Сойка обещала впустить его в дом после полуночи. Вначале Згур и не думал идти. К конопатой дурнушке его не тянуло, а попадаться в лапы Колдашевых холопов и вовсе не хотелось. Но он вдруг понял, что пойдет. Это было глупо, нелепо, но Згур решился. Тогда, в страшную ночь Солнцеворота, он не мог нарушить приказ. Но сейчас приказа не было. Точнее, приказ, полученный от дяди Барса-ка, никак не касался этого доверчивого бедолаги, влюбившегося в длинноносую дочь предателя, изменившего Краю.