Орки плачут ночью
Шрифт:
– Почему погиб? Я же сказал, что это может означать только одно: его взял в заложники какой-то волшебник, который приходил с эльфами. Видимо, мальчишка сейчас находится под магическим колпаком. Скорее всего, его будут использовать как заложника, чтобы требовать от тебя маны. Чего и следовало ожидать! Думаю, в ближайшем городке, в Хране, мы получим о нем известия.
И маг самодовольно посмотрел на полуорка, как будто ожидая похвалы за свое не слишком приятное предсказание.
– В заложники, говоришь, – угрюмо протянул музыкант. – В ближайшем городке. И сделать ты
– Тогда, вместо того, чтобы бесполезные тряпки на себя вешать, – поморщившись, сказал Севка, кивнув на голубой плащ, – сходил бы ты, пожалуй, помылся. Наблюдателей у нас больше не осталось, а значит, завтра, когда доберемся до Храна, мы сможем вместе пойти в город, найти волшебника и отобрать Влака. Ручей – там. И давай побыстрее. А то несет от тебя, – он попытался подобрать подходящее сравнение, – похуже, чем от орка.
Сообразив, как обычно слишком поздно, с кем и как говорит, Мясоедов замер, ожидая враждебной реплики или даже угрозы, но Марк отреагировал на замечание поразительно мирно.
– Правда? – удивился волшебник, – я и не замечал. Тряпки! Где ты тут видишь тряпки, чудак? Скажешь тоже. Простая иллюзия. А что? Пойду и помоюсь. Подумаешь, Мойдодыр тут выискался, – проворчал Марк, направляясь к ручью.
– Что ты сказал? Мойдодыр? – удивился Севка. – Ты что, тоже с Земли? А как же триста лет? Магия?
– С Буяна я, – сердито буркнул волшебник, не оборачиваясь. – А книжку эту, про Мойдодыра, в детстве читал. Не ты один грамотный. А ты бы лучше поинтересовался, кто в тебя у Волчьего Лога из бластера пальнул.
– В меня? Из бластера? – Севка поразился теперь уже не столько тому, что Марку известно подобное слово, сколько самому предположению. Хотя… Он вспомнил электрическую вспышку с противоположного края обрыва. – Ты думаешь, что …?
– Кто бы там ни был, он тебя, наверняка, до сих пор ждет, – уверенно отозвался Марк. – Смотри, потеряет терпение, ты пожалеешь.
– Чушь какая-то, откуда тут бластер! Может быть, там еще в кустах и космический корабль припрятан? – Мясоедов не чувствовал себя убежденным, но решил, что большой беды не будет, если он ненадолго сбегает к Волчьему Логу.
Его действительно ждали. Никакого корабля в лесу не было, однако приглушенный желтоватый свет от переносного электрического фонаря недвусмысленно указывал место встречи.
Увидев полуорка, высокий парень в серебристом комбинезоне выскользнул из зарослей и рванулся навстречу, пытаясь достать Севку ударом в челюсть. От неожиданности Мясоедов едва не пропустил удар. Он с трудом успел отклониться, и ответил ударом ноги. Однако противник оказался быстрее, предупредив удар и отшвырнув нападающего. Легкость движений выдавала в нем опытного каратиста. Черный пояс, не меньше, – определил Севка, поднимаясь с земли, – и постоянные тренировки. Шансов против мастера у него не было. Но тот неожиданно отскочил, прекращая драку, и сердито заговорил – на чистейшем русском языке. Причем, на вполне современном, а не на руянской мешанине наречий.
– Неплохо дерешься, – признал он. – Приемчики только надо подработать.
–
– Ты чего тут творишь? – с возмущением спросил он.
Не слишком выразительное лицо с классически правильными чертами казалось приятным и располагающим, но видно было, что парень очень рассержен. На вид чужаку было лет двадцать пять-тридцать, но что-то в нем выдавало человека, привыкшего отдавать приказы. Военный? Офицер?
– А что я такого сделал? – огрызнулся Севка, не понимая, в чем собственно его обвиняет такой неуместный здесь, в мире эльфов и орков, «космонавт» – каратист.
– Что такого? – насмешливо переспросил чужак. – А хотя бы то, что ты гонишь ману в зоне безмагии! Вторую Аркону решил устроить? Еще вопрос, как ты вообще сумел нарушить запрет!
– Ну, так это, Великий отец же, – растерянно пробормотал Мясоедов, надеясь, что ссылка на высшие силы, как обычно, сработает. Ему не хотелось ссориться с загадочным незнакомцем, которому он с удовольствием задал бы сейчас пару тысяч вопросов. Но «космонавту» объяснение показалось недостаточно убедительным.
– Великий отец? Ты хочешь сказать, Владыка Неба? – недоверчиво переспросил незнакомец. – Сам Богодан дал добро на магию? Не могу поверить!
На это Севке нечего было ответить, и он, слегка пожав плечами, осторожно поинтересовался:
– А сам-то ты кто будешь?
– Я-то китежанин, старший патрульный. Никита, Ник Сыромятин, – парень протянул руку, которую Севка с удовольствием пожал. Страшно хотелось спросить, что означает «китежанин» и чем именно занимается на Кьяре патрульный, однако музыкант надеялся косвенным путем разузнать больше, пока не выяснилось недоразумение. Сыромятин явно еще не сообразил, что собеседник вовсе не тот, за кого его принимают.
– А я Мясоедов, Севастьян Мясоедов, – представился полуорк, сам не зная почему, назвавшись настоящим именем. Быть может потому, что неизвестный пока мир Никиты Сыромятина был для него намного ближе и желаннее, чем мир волшебника Марка.
– Сам-то ты откуда? – уже добродушнее спросил китежанин.
– С Земли, – совершенно честно ответил Севка.
– Так ты опер? – заметив недоумение собеседника, Ник поправился. – Ну, полевой агент? И тебе Богодан разрешил использовать магию на Кьяре? – в его голосе вновь зазвучало недоумение, потом гнев: – Ты сказал, Великий отец? Так ты человек Миклоша? Ах, ты ж! – в правой руке Сыромятина появилась блестящая металлическая трубка. Бластер!
Севка ничего не успел возразить. Рядом с чужаком разлилось синеватое сияние. Из ниоткуда за спиной Никиты появилась невысокая металлическая пирамидка, больше всего похожая на миниатюрный космический корабль. Что-то щелкнуло, и из корабля выскользнула еще одна фигура в серебристом комбинезоне. Почти такой же высокий и гибкий как Ник, больше всего новоприбывший был похож на огромного двуногого черного кота. Лицо его было человеческим, но полностью покрытым шерстью. Еще один «китежанин», – понял Мясоедов.