Орлиное гнездо
Шрифт:
Иоана, конечно, вела счет деньгам; но налюбовалась и надышалась этими сокровищами от души, и позволила себе купить кое-какие женские и прочие мелочи, каких не достать было в Валахии.
Валашские торговцы по большей части перекупали товар у трансильванцев.
Иоана купила подарки также и мужу, и свекру: Тудору мягкую кожаную подушечку, для сидения, - простые кресла сделались уже слишком жестки для него; и мазь для больной спины, чудодейственные свойства которой ей очень нахваливали. А Корнелу Иоана купила две пары щегольских перчаток из надушенной кожи, каких он не мог достать дома – а хотел бы, конечно, покрасоваться перед товарищами,
Иоана предпочла бы купить мужу сапоги или оружие, это было бы куда полезней; но не смогла бы правильно подобрать ни того, ни другого. В оружии Корнел понимал куда больше нее – а размера его ноги Иоана не помнила. Руки же они столько раз переплетали в минуты нежности…
Когда-то она теперь увидится с мужем и Тудором?
Иоана также сходила на исповедь – покаялась в убийстве турок. Она все же чувствовала тяжесть на душе, которая не снималась сознанием своей правды и словами старшей сестры.
Священник изумился такому греху юной благородной женщины – и, казалось, растерялся на несколько мгновений; но потом отпустил ей грехи и благословил. Только велел в этот раз попоститься построже. Иоана же подумала, что это деяние было зачислено ей скорее в заслуги, чем в прегрешения…
Других мыслей ей в голову не пришло.
Но еще до начала поста отец приказал Катарине с дочерью отправляться в родовой замок: он чего-то опасался. Да они и загостились. О возвращении в Тырговиште Иоана даже не заикнулась: хотя теперь почти каждую ночь грезила о поцелуях и ласках молодого мужа, мечтала опять ощутить его любящую власть над собою. Однако отцу, конечно, лучше было знать, что делать.
Кроме того, женщине никак невозможно было отправиться в путешествие без ведома покровителя-мужчины; да слуги без его приказа и не подчинились бы ей.
Иоана вместе с матерью вернулась в замок Кришан – это пограничное прибежище, о расположении которого не знал даже господарь, ни разу не приветивший Кришанов в свое правление.
Иоана просила отца хотя бы дать знать мужу о том, что с ней, - ведь он, конечно, тоскует, верно, думает, что с нею стряслось несчастье; и Раду обещал сделать это, если только представится возможность. Пока же дочери должно вернуться под отчий кров – и подчиниться судьбе. Господь не оставит их своим попечением.
Иоана, как в девичестве - как во сне, в котором снова стала девушкой, - опять оказалась в своей светлице, склонившись над рукоделием. Она шила и напевала грустные песни, которые певали тысячи валашских жен и девиц, живших прежде нее, в добровольном или невольном заточении.
Корнел тосковал.
Он начал тосковать с того самого дня, как разлучился с женою, - и тоска его, оставшегося, грызла намного сильнее, чем ее, уехавшую. Теперь юный муж снова зажил, как до Иоаны: все дни посвящая воинским упражнениям и службе. Но он не мог уже жить как прежде – он ждал: свою подругу, свою возлюбленную, венец своей жизни. Иногда он просыпался, в лихорадке любви, - и изумлялся, видя пустое ложе; и осыпал его страстными поцелуями. Иногда Корнелу представлялось, что Иоана погибла. Как легко могло это теперь случиться!
Мать его умерла во время мятежа, предшествовавшего воцарению господаря Влада; ее, невинную и случайную жертву, задавила толпа. Не болезнь, даже не война – случайность! А Иоана так нежна!
Иногда Корнел плакал, вспоминая мать и жену.
Прошла неделя, потом другая, а потом и третья
В Тырговиште стало еще страшнее, чем прежде, - над городом сгущались тучи. Пронесся слух о том, что по Валахии опять бродят турки; было разграблено несколько сел у самой столицы, дома крестьян преданы сожжению. И тогда Корнел впервые был послан с отрядом из города - прочесать равнины и истребить разбойников.
Они настигли турок в двух часах езды от Тырговиште, по следам их преступлений; и Корнел впервые принял участие в бою. Однако это оказался не столько бой – сколько бойня: разбойники были лихи только против мирных жителей, ярость же и искусность воинов господаря привели их в смятение. Они бы и сдались – но господарь пленных не брал: Корнел со своими товарищами безжалостно порубили всех врагов, полтора десятка. Из государевых воинов было убито двое – Корнел легко ранен в грудь; но почти не почувствовал этого, опьяненный яростью и торжеством.
Турки захватили в деревне несколько пленных, которых победители распустили по домам. В числе пленников оказалась одна красивая девушка, напомнившая Корнелу его Иоану: Корнел отдал ей все деньги, хранившиеся в его поясе.
Селянка, не помня себя, упала на колени перед молодым и прекрасным воином, представшим ей как архангел Гавриил*; она с рыданиями обняла его ноги. Этого Корнел не вынес и оттолкнул ее…
Воины с торжеством вернулись в столицу – и господарь, которому они отчитались, весьма хвалил их. Корнел же с этих пор еще более возвысился в его глазах: теперь он вошел в число тех, кому князь доверял безоглядно, в число ближайших его дружинников.
И вскоре Корнелу выпал случай доказать свою верность большим делом.
Протрубили сбор войску: господарь Влад выступал в поход против Трансильвании.
* Один из высших ангелов, небесный вестник, принесший Деве Марии весть о рождении Иисуса.
========== Глава 14 ==========
Господарь Влад предпочитал бить малым числом – и главной его силой были его дружинники. Еще в час нужды он по-прежнему приводил под свою руку бояр, которые оставались ему преданы, - но в этот раз обошелся одним своим постоянным войском: числом в три тысячи человек. Этого, однако, было достаточно, чтобы нагнать ужас на всех соседей – слава черного князя бежала впереди его, и люди теряли разум от страха, еще не увидев врага в лицо, а только заслышав, как дрожит земля…
Крестьяне на пути, по которому мчались конники Дракулы, хоронились в своих домах и церквах, вознося молитвы о спасении: не то от врага, не то от самого своего властителя. Боярские же слуги и воины на пути его метались, разрываясь между своими господами: как давно уже разрывалась между двумя господами Валахия – между княжескою и боярскою волею.
И когда небольшой вооруженный отряд Михая Василеску, посланный боярином в Куртя-де-Арджеш с поручением, услышал конский топот – задолго до того, как войско князя Влада огромною чумною тучей вынеслось из-за горизонта, – люди боярина вначале хотели умчаться подальше, спасая себя и своего хозяина; а потом один догадался, на что нацелился господарь.