Орлы Екатерины в любви и сражениях
Шрифт:
По планам, главная роль отводилась в ней именно армии генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева. Но он чувствовал, что силы уже не те, и для пользы дела просил императрицу соединить все силы под командованием Потёмкина.
В его письме, датированном 29 марта 1789 года, значилось:
«Моя пятидесятилетняя военная служба, от всех вредных заключений публики, коя часто по одним догадкам славу наидостойнейших
Вспомним, ещё в самом начале войны Румянцев писал Потёмкину, что «дело в сём крае не может лучше пойтить, как под одним вашим командованием». Он же объяснял, что одолели болезни и старые раны и подчас «чуть видит, что пишет».
Получив рескрипт Екатерины II об отставке, Пётр Александрович направил 2 апреля 1789 года Потёмкину душевное письмо следующего содержания:
«Я очень рад, батюшка князь, что всё сбылось по моему усердному желанию и сходственно с лучшей пользой дел, ибо я никак не был в состоянии делать кампании; мои ноги, как бревна, и всё тело, как колода. Остаётся мне теперь желать Вам всех успехов в наших предприятиях и ожидать от вашей добродетельной души, что вы мне усладите ту горесть, что я чувствую от скорбей и болезней, Вашим пособием в доставлении мне нужного покоя и времени не на восстановление, коего я уверительно не ожидаю, а на поправление моего вовсе потерянного здоровья. Я просил сей милости от Государыни, и я уповаю твердо на её милосердие и на Ваше о мне сострадание в сём моём печальном положении, прося Вас всепокорно в том весьма быть уверенными, что моя благосклонность к Вам будет бесконечна и выше всякого выражения и что я с сим чувством и наивысшим почтением наиискреннейше привязан пребуду, доколь жив, Вашей Светлости всепокорный и всепослушный слуга».
Румянцев ушёл в отставку по своей воле, по собственной просьбе, но недоброжелатели Потёмкина, которых было в избытке, тут же придумали версию об изгнании прославленного полководца, а затем эта сплетня перекочевала в «труды» недобросовестных историков.
Итак,
Потёмкин перевёл на главное направление действий Александра Васильевича Суворова, подчинив ему 4-ю дивизию, в состав которой входило 5 пехотных, 4 карабинерных и 4 донских казачьих полка, а также 30 орудий полевой артиллерии.
В журнале возглавляемого Потёмкиным нового стратегического объединения, названного «Соединённая армия на юге», прописаны задачи, поставленные Суворову, и рассказывается о блистательном их решении.
Пётр Александрович Румянцев отправился на отдых, полагая, что больше уже не придётся ему становиться в боевой строй – годы не те, да и здоровье не то.
Но он ошибся. В 1791 году оплакал он своего ученика Григория Александровича Потёмкина, а своим близким, присутствовавшим при этом, сказал: «Россия лишилась в нем великого мужа, а Отечество потеряло усерднейшего сына, бессмертного по заслугам своим».
Узнав о заключении мирного договора, порадовался победоносному завершению войны с турками, справедливо названной «Потёмкинской».
Русский историк Д.Н. Бантыш-Каменский в книге «Биографии Российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов» писал: «Екатерина торжествовала мир, заключенный с Турцией 1791 года, и не забыла Задунайского; он получил тогда шпагу, украшенную алмазами, за занятие части Молдавии в начале войны, как будто в предзнаменование, что рука его должна ещё ополчиться к подвигам славы».
А в апреле 1794 году, ровно через пять лет после ухода на отдых, Пётр Александрович получил собственноручное письмо императрицы, в котором она писала:
«Я слышала о лучшем состоянии теперь здоровья вашего, обрадовалась, и желаю, чтоб оно дало вам новые силы разделить со Мною тягости Мои; ибо вы сами довольно знаете, сколь Отечество помнит вас, содержа незабвенно всегда заслуги ваши в сердце своём; знаете также и то, сколь много и все войско самое любит вас и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велизарий опять их приемлет, как детей своих, в своё попечение».
Конец ознакомительного фрагмента.