Орлы Екатерины в любви и сражениях
Шрифт:
Несчастья статс-дамы Румянцевой
Не забыла Екатерина II и о супруге полководца Екатерине Михайловне Румянцевой. Ещё в 1773 году императрица пригласила графиню на бракосочетание великого князя Павла Петровича с Натальей Алексеевной и возвела её в действительные статс-дамы, назначив при этом гофмейстериной к великой княгине Наталье Алексеевне.
Екатерина Михайловна с детьми перебралась в Петербург. Туда граф приезжал чаще, чем в Москву, поскольку было немало служебных дел. Но надежды на возобновление отношений рухнули уже при первом его приезде.
Существовал обычай выделять сановником такого ранга, как Румянцев, во время их пребывания в столице специальные дома. Не могла
И всё же в том же 1773 году Екатерина Михайловна сделала ещё одну отчаянную попытку соединиться с мужем. С разрешения императрицы оставив на время малый двор, при котором состояла, она помчалась к мужу. Война с турками подходила к концу, и Екатерина Михайловна надеялась, что теперь у супруга будет больше времени.
Но об отношении Румянцева сама же потом вспоминала, что «так была пренебрежена и худо трактована от него», что её «встреча с ним в гнев привела».
Екатерина Михайловна вернулась в столицу и приступила к своим весьма ответственным обязанностям.
Императрица старалась поддержать покинутую графиню, которая тем не менее официально оставалось супругой блистательного генерал-фельдмаршала, приносившего России великолепные, порой баснословные победы.
Ну а переписка продолжалась. Вот, к примеру, что рассказал В.С. Лопатин в статье «Письма, без которых история становится мифом». Речь идёт о времени возвышения Потёмкина.
«…15 марта следует новое пожалование: Потёмкин назначается подполковником в лейб-гвардии Преображенский полк.
Жена фельдмаршала Румянцева графиня Екатерина Михайловна (супруги жили врозь; графиня, занимая должность обер-гофмейстерины при малом дворе, была в курсе придворных течений) спешит поделиться с мужем поразительной новостью:
“Подполковничество гвардии их (то есть Орловых и их сторонников. – В. Л.) с ног срезало и доказывает, что он преодолел, потому что Алексей Григорьевич здеся и в бытность его при нём определяется в другой полк… Граф Чернышёв весьма смутен, ходит и твердит, что в Ярополец жить поедет… Я теперь считаю, что ежели Потёмкин не отбоярит пяти братов, так опять им быть великим. Правда, что он умён и может взяться такою манерою, только для него один пункт тяжёл, что Великий Князь не очень любит”. Не письмо, а целая реляция с поля сражения. Напомним, полковником всех гвардейских полков была сама Императрица».
Из этих писем следует, что Екатерина Михайловна спешила сообщать последние дворцовые новости, чтобы хоть как-то сохранять общение в письмах. Но Румянцеву это не требовалось. Всё, что нужно было ему знать, он знал от своей сестры Прасковьи Александровны Брюс, близкой подруги императрицы.
А Екатерина Михайловна старалась удержать ниточку переписки, понимая, что только одними упрёками дело не поправишь. Надежда оставалась, надежда жила в её сердце. И она описывала супругу последние события, рассказывала о возвышении Потёмкина, о впечатлении, которое производит его славный воспитанник:
2.II.1776 года она писала:
«Григорий Александрович по наружности так велик, велик, что захочет, то сделают. Третьего дня, ввечеру уже это было, на братнином дежурстве, чтобы Конную гвардию отдали в команду, что как полк весь этот опустился. Это поутру, что дала приказ писать, а там остановили. Опять ввечеру послали, а многие уверяют, что горячность уже прошла та, которая была; и он совсем другую жизнь ведёт, вечера у себя в карты не играет, а всегда та прослуживает. У нас уже на половине (у наследника престола. – В. Л.) такие атенции в угодность
Упоминание о «братином дежурстве» – это о родном брате Екатерины Михайловны Александре Михайловиче Голицыне, генерал-фельдмаршале и генерал-адъютанте.
В 1775 году в Москве широко и торжественно отмечалась победа над турками и заключение Кючук-Кайнарджийского мирного договора.
В честь этого события Екатерине Михайловне 12 июля 1775 года был пожалован орден Святой Екатерины малого креста.
Петра Александровича с восторгом встречала Москва. Была среди встречающих и его супруга. Ей оказывали особое внимание, особые почести.
Далеко не все знали, каковы отношения в семье блистательного полководца.
И снова он удостоил жену лишь короткого и сухого общения.
Екатерина Михайловна, выросшая в военной семье и умевшая ценить военные заслуги, не могла не гордиться супругом, но к этой гордости за его необыкновенные заслуги примешивалась грусть, порой, переходившая в отчаяние.
Её супруг! Да не её… Статный красавец, любимец женщин… Мы привыкли видеть портреты генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева, с которых смотрит на нас уже пожилой человек. Но есть портреты и другие, на которых изображён бравый молодой генерал. Таким впервые увидела его Екатерина Михайловна, увидела даже не генерала ещё, а молодого полковника, таким она его полюбила, и любовь к нему пронесла через всю свою недолгую жизнь…
А годы шли… И вот уже двадцать лет продолжался этот странный брачный союз, который не приносил счастья ни Петру Александровичу, ни Екатерине Михайловне. Все заботы семейные, все заботы хозяйственные на ней и только на ней. И самая главная забота – забота о детях, об их образовании и воспитании.
Биограф писал о ней:
«Полная любви к мужу, она больше двадцати лет живёт в разлуке с ним и, несмотря на это, всегда стремится сберечь время и силы своего мужа: озабочена финансовой стороной жизни, она – охранительница богатства Румянцевых и этим в значительной степени даёт графу возможность сосредоточить все своё внимание на делах государственных. Наконец, что всего важнее, графиня – воспитательница детей и в числе их славного Николая Петровича Румянцева. Эти три заслуги Екатерины Михайловны ставят её в ряд замечательных русских женщин. С одной стороны, – в судьбе этой энергичной женщины отразилось много раз повторяющееся положение: оборотная сторона медали не то, что лицевая; за великими подвигами скрыто много слез и страданий, и велико бремя, налагаемое знаменитыми людьми на близких своих; – с другой стороны, графиня – женщина своего века. Сама она не уяснила себе, что (помимо мужниного величия) самый способ заключения браков по расчёту без доброго чувства, без общей симпатии и искреннего влечения – одна из причин всего горя и мучений, что тяготясь над людьми, устроившими свою судьбу так, как случилось это с Екатериною Михайловною».
«При принцессе состоять супруге Румянцева»
Она ещё успела исполнить важное поручение императрицы – в июне 1776 года выезжала со свитой в Мемель, где встретила Софию-Марию-Доротею-Августу-Луизу Вюртембергскую – будущую великую княгиню Марию Фёдоровну, вторую супругу Павла Петровича.
Первая его супруга, при венчании с которой Павла она присутствовала, умерла при родах.
Великий князь Павел Петрович выбрал именно графиню Екатерину Михайловну Румянцеву в наставницы для своей будущей супруги. Была даже составлена специальная инструкция, в которой записано: