Орлята партизанских лесов
Шрифт:
Миша увидел, как из высокой травы поднялся, насторожённо наблюдая за ним, долговязый полицай. За ним стали подниматься и немцы. Миша насчитал пятерых солдат, шестым был фельдфебель. «Только бы не струсили, подошли поближе…» — думал Миша и ещё крепче, теснее прижался к тонкой берёзке.
Немцы угрюмой толпой шагали к нему. Они больше не опасались. Миша потянул за кольцо гранаты…
Беглец
Его
Я шёл с группой партизан на операцию. Аппарат спрятал под полушубок, чтоб не замёрз. Но не сделать такого снимка не мог — уж больно интересен был мальчишка. Я сфотографировал его. Партизаны не стали дожидаться меня и уже входили в лес. На бегу я спросил, как зовут моего нового знакомого. Он крикнул. Имя — «Ваня», а вот с фамилией получилась неувязка — мне послышалось: «Шкалев». Я так и записал в своём блокнотике. А на самом деле звали его Иван Шкелев.
В брянском селе Гута — родном селе Вани Шкелева — новоявленный староста держал речь. Ваня стоял рядом с отцом. «Стрельнуть бы в этого фашиста, — тихонько сказал Ваня своему другу Сеньке Абраменкову. — Вишь, как пугает, гад…»
— Чтоб теперь с оружием я тебя не видел! — вдруг вмешался отец.
— С каким оружием? — притворился Ваня.
— Которое вы с Семёном в овраге прячете! Если немцы или полицаи обнаружат — нас всех до последнего расстреляют. От этой «власти» жди только худого.
Ручной пулемёт, карабин и две коробки с патронами они подобрали на месте боёв. Это была их самая сокровенная тайна. Но сколько раз Ваня убеждался, что от отца ничего не скроешь. Его Ваня любил и уважал: справедлив, зря не наказывал. Когда бывал в настроении, рассказывал о революции, о том, как сражался с разными врагами за Советскую власть. С нетерпением ждал Ваня праздники — 1 Мая и 7 Ноября. В эти дни надевал отец свои боевые награды…
Ваня даже не догадывался, что отец — бывший красногвардеец — вовсе не собирался мириться с «новым порядком», который устанавливали на советской земле фашисты. Он прочёсывал окрестные леса и овраги в поисках военного снаряжения. Помогал ему старший сын Алексей. Однажды они и наткнулись там на ребят.
…Село взбудоражили выстрелы, конский топот и два сильных взрыва. Когда Ваня и Семён прибежали на место происшествия, дом старосты имел странный вид — стёкла вылетели вместе с рамами, крыша съехала набок, чёрный дым сочился через оконные проёмы. Староста в нижней рубахе, с автоматом в руках никак не мог попасть ногой в стремя. Лошадь вертелась вьюном, какой-то полицай пытался её удержать, но получил удар копытом. Другие полицаи грузили в повозку ящики и тяжёлый стальной сейф, который до войны стоял в просторном кабинете председателя колхоза.
Наконец староста таки взгромоздился па коня, дал команду и полицаи ускакали.
— Драпанули! — радостно воскликнул Ваня. — Вот так партизаны! Слушай, Семей, махнём в партизаны?
— Не-е, — протянул Семён, — не теперь…
— Струсил?
— А ты-то сам в партизаны пойдёшь? — спросил Семён и испытующе посмотрел на друга.
Баня на секунду задумался — нелегко дать ответ сразу.
— Пойду! — сказал Ваня и испугался собственных слов: если отец узнает…
Ваня вернулся домой. Отец возился на огороде. Старший брат Алексей пилил дрова. Ои внимательно посмотрел на Ваню, но ни о чём не спросил. «Лишь бы сумку мою военную не увидели», — подумал Ваня. Командирскую кожаную сумку он подобрал ещё в прошлом году, когда отступили наши войска. В ней, правда, ничего секретного не оказалось — две листовки с призывом бить ненавистных фашистских поработителей, красный карандаш с золотой надписью «Тактика», фотография военного с девочкой и чистый блокнот. Листовки они с Семёном приклеили клейстером на второй день после появления старосты — одну на ворота его дома, а другую — на столбе посреди сельской площади. В сумку Ваня вложил карту Украины из учебника географии и портрет легендарного комдива Котовского.
Ваня незаметно прихватил в доме краюху хлеба и две луковицы. В сарай он прошмыгнул, когда брат отправился к отцу на огород. Достать сумку, положить в неё пропитание на дорогу и выбежать на улицу было делом минуты.
Вскоре Ваня торопливо шагал по лесной тропе, направляясь на большак Рославль — Мглин.
Где он будет искать партизан, Ваня не представлял.
Напевая песенку из кинофильма «Три танкиста» — «Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужеством полны…» — шагал Ваня Шкелев, десятилетний пионер и будущий партизан.
Выйдя из лесу, Ваня неожиданно натолкнулся на вооружённых людей. Одни сидели на телегах, другие стояли группками — курили, разговаривали. Бежать было поздно.
— Эй, малец, — поманил Ваню бородатый человек с автоматом. — Пойди сюда!
Ваня смело подошёл.
— Откуда будешь? — спросил бородатый.
— Из Гуты, — ответил Ваня, и вдруг вспомнил, что на боку у него командирская сумка.
— Ты куда это бежать собрался? — спросил бородатый, успев схватить сумку за ремень.
Тут только Ваня обратил внимание, что у некоторых на пилотках были красные ленточки.
— К партизанам! — смело выпалил он. — К вам!
— А откуда ты знаешь, что мы партизаны?
— Чего уж тут! Красные ленточки только у партизан! Возьмите меня с собой!
— А ты кто будешь?
— Иван Шкелев. Пионер.
— Ты здешний? — спросил Николай Зебницкий, командир партизанского отряда имени Дзержинского. Было командиру 23 года, и этот «мужичок с ноготок» пришёлся ему по душе.
— Здешний… — начал было Ваня, да спохватился: а вдруг в село отведут. Поспешил поправиться: — Почти что здешний…
Зебницкий не обратил внимания на его уклончивый ответ. Спросил заинтересованно:
— Ширковку знаешь?
Ещё бы не знать Ване Ширковку! Он туда до войны в школу ходил, товарищей там — не перечесть.
— Знаю! И где полицаи живут, тоже знаю.
— Ого! Да ты, оказывается, шустряк! — рассмеялся Зебницкий. И уже серьёзно спросил: — Можешь незаметно провести к управе? Так, чтобы никто нас не увидел?
— Чего уж проще! Я даже знаю, где в деревне спрятаны винтовки и патроны. Когда Красная Армия уходила, тогда ещё спрятали!