Орлята
Шрифт:
Пес исчез.
Нина повеселела, быстро зашагала. Только сейчас почувствовала, как замерзла. Тайком, где прячась в кустах, где перебегая от дерева к дереву, обошла вокруг Гор. К сожалению, больше ничего важного не обнаружила.
«Маловато. Придется зайти в самую деревню. Остановят? Ну и что? Побираюсь — и весь сказ. Зато все-все высмотрю».
Вышла на дорогу, не торопясь прошла мимо часового. Он поглядел на девочку, но ничего не сказал.
Медленно брела Нина по деревне. Краешками глаз все замечала. Ого! Вот у штаба —
Чтобы задержаться тут, осмотреться, Нина постучалась в соседнюю избу, попросила хлебца. А сама все глядела на дом с железной крышей.
Хозяйка — сердитая старуха — сунула ей картофелину.
И тут у Нины вдруг мелькнула хитрая мысль. — Бабушка, — жалобно сказала Нина. — Пусти чуток погреться, совсем зазябла...
— Ладно уж, — не слишком приветливо отозвалась старуха.
Нина шагнула в избу. Сразу обдало теплом и запахом щей. Постояла у печи, потом прошла к окошку.
Вот это — НП! Наблюдательный пункт — другого такого не сыщешь! Слева через дорогу штаб. Да, теперь Нина уже не сомневалась — это штаб. Вон вылез из машины и по-хозяйски нетерпеливо прошел внутрь высокий, костлявый офицер в шинели с меховым воротником. Часовой сразу вытянулся. Видно, важная птица.
Вот на полном газу подлетел к крыльцу мотоциклист и, показав пакет часовому, чуть не бегом вскочил в дом.
А это что? Прямо напротив — тот большой сарай, который Нина видела из кустарника. И тоже часовой. К сараю подъехал грузовик. Солдаты что-то сгружают. Но что — Нине не разобрать.
— Чегой-то все коло оконца трешься? — прошамкала, входя из сеней, старуха. — У печи-то теплей...
Пришлось отойти от окна. Но, едва старуха вышла из комнаты, девочка снова бросилась к своему НП. Солдаты все еще разгружают машину. Ого! Да это снаряды! Честное слово, снаряды. А вот и орудие — из-за угла торчит короткий ствол.
«Так, — обрадовалась Нина. — Значит, тут у них вроде бы арсенал!»
Она продолжала внимательно оглядывать улицу. А это что? Под навесом, где раньше был колхозный гараж, стояли две металлические бочки. И около них — тоже часовой.
«Горючее, — догадалась Нина. — Как хорошо, что я зашла в дом. А теперь — быстрее обратно!»
Она поблагодарила сердитую старуху — та лишь рукой махнула — и, стараясь не спешить, зашагала вниз, под гору. По дороге считала, сколько встречает солдат.
Остановили ее лишь один раз. Снова соврала про тетку. Отпустили.
Дойдя до реки, Нина повернула и покинула деревню. Теперь быстрее! Быстрее к Батову!..
...Под вечер она уже была в партизанском отряде. Батов расспрашивал подробно, дотошно. Потирал подбородок и повторял:
— Умница, дочка!
Когда Нина сказала, что рискнула войти в деревню, Батов неодобрительно
Обо всем рассказала Нина, только о встрече с черным псом умолчала. Еще засмеет Батов: разведчица, а собак боится!
...Ночью Нину разбудили. В темноте бесшумно собирался отряд. Шли пешими. Только двое саней — на них пулеметы.
Когда до Гор оставалось всего с километр, Батов подозвал двух своих помощников, коротко шепотом повторил распоряжения. Отряд распался на три группы. Нине Батов велел быть возле него.
...Леском они подобрались к самой вершине холма. Залегли. Было тихо. Темно. Только на холме, в деревне, светились окна в одном доме.
— Штаб, — шепнула Нина. Батов кивнул.
В тишине прошло еще несколько минут.
«Чего он ждет? — беспокоилась девочка. — А вдруг собаки залают?»
Батов по-прежнему недвижимо лежал на снегу. Возле с пулеметом приткнулся Степан. Где-то рядом, невидимые в темноте, схоронились бойцы.
И вдруг!..
Вдруг раздался взрыв и разом полыхнуло пламя. В ночи оно казалось особенно ярким. Высокие огненные языки метались по ветру, как огромный коптящий факел. Сразу стало светло.
«Бочки... Бензин...» — мелькнуло у Нины.
И тотчас грохнули разрывы гранат. Рядом с Ниной натужно залился пулемет.
Что началось в деревне!
Немцы, полуодетые, выскакивали из домов. Суетясь, бежали куда-то и тотчас падали, срезанные пулеметными струями. Из дома с железной крышей выбежали несколько офицеров; они что-то кричали, били из автоматов наугад, в темноту.
Вспыхнул штаб. Вся вершина холма теперь была как на ладони. Нина видела — трое немцев бросились к миномету. Но тотчас по ним полоснул пулемет.
— Так, так! — возбужденно шептала Нина. — Это вам за отца! За Ленинград! За отца! За мою школу!
— Лежи! — крикнул ей Батов и «Вскочил на ноги. — За мной!
Партизаны бросились к деревне.
Приподнявшись на колено, Нина смотрела: бой шел уже на улице. Становилось все тише, лишь изредка щелкали выстрелы.
Только в одной избе еще держалась последняя горсточка немцев. Они яростно отбивались. Но партизаны все теснее окружали эту избу. Нина видела: один из партизан подполз к плетню, швырнул гранату и тотчас — вторую... Грохнули взрывы. Изба сразу замолчала.
— За отца! За Ленинград! — шепотом повторила Нина.
Хотелось бы мне на этом кончить рассказ о славной Разведчице, ленинградской пионерке Нине Куковеровой.
Хотелось бы сказать, что сейчас Нина выросла, живет в своем родном Ленинграде, работает.
Но нет! Не дожила Нина до победы. Много боевых дел совершила она, но однажды ушла в разведку и не вернулась. Предатель выдал ее врагам...
Каждый раз, когда в 74-й школе трубит горн, созывая пионеров на торжественную линейку, вожатая перед строем ребят вызывает:
— Нина Куковерова!