Орнамент с черепами
Шрифт:
- Мы все призваны пресечь слухи, нарушающие течение нашей мирной жизни. Как вы могли оказаться настолько легковерными? Какие я дал основания, подозревать себя в невероятной, чудовищной жестокости? Неужели вы и вправду думаете, что больные старики будут оставлены в городе на растерзание кочевникам?
- Эситея, вы к себе?
– тихо спросил Астин, когда они отошли подальше от помоста оратора и от его волнующихся слушателей.
- Да. Буду ожидать дальнейших распоряжений господина градоначальника.
- До встречи, - его взгляд
– Мы с вами непременно скоро где-нибудь встретимся.
Придя к себе домой, Эситея хотела было честно дождаться приглашения Леждина, но, обдумав все, что она уже слышала, решила сходить в "Виноградную аллею" немедленно. Это был самый бедный квартал Меар. Соответственно, с налогом на выезд у них обязательно должны были возникнуть трудности. Именно в районе "Виноградной аллеи" жила Тениза. К ней и направилась дикеофора города для начала.
Поденщица была дома, варила себе немудреный обед.
- Ну конечно, - подтвердила опасения Эситеи усталая женщина, - люди волнуются. Я-то, понятно, слишком стара и многое повидала, чтобы участвовать в таком махровом жульничестве. Но остальные люди возмущены. Очень плохо, что появились зачинщики, подбивающие ограбить богатых и уплатить этот треклятый налог. Но самое страшное даже не это. Ходят слухи о том, что у нормальных людей, пытающихся призвать к благоразумию, отнимаются языки. Некоторые из них неожиданно падают и разбиваются. Короче, говорят о черной магии в городе.
- Вот только этого нам и не хватало, - с досадой сказала Эситея, вздохнула и вышла на улицу.
Ей показалась, что она попала в водоворот. Люди, увидев дикеофору в пурпурном плаще, выходили из домов, протягивали к ней руки, загораживали дорогу. Люди напуганные, потерянные.
- Я не покину город раньше вас, - твердо отвечала всем Эситея, зная, что ее слова передаются из уст в уста по цепочке.
– Я, дикеофора города, покину Меары последней. Успокойтесь, вас никто не бросит кочевникам. Молитесь. Ждите. Не поддавайтесь панике.
Окруженная волнующимся народом, дикеофора дошла до центрального перекрестка квартала. Там уже кричали и возмущались, плакали и проклинали власти города. А посреди площади на небольшом постаменте сверкала в лучах солнца небольшая посеребренная статуя богини луны.
В толпе взгляд дикеофоры выхватил наблюдавшего за ней по приказу отца рыжего аптекаря. Она с досадой закусила губу, но тут же забыла о нечистом на руку соседе. Среди возмущенных людей стоял тот самый хмурый темноволосый незнакомец с орлиным профилем, который пристально наблюдал за дикеофорой на поминках Вателла. И именно в ожидании его одобрения распалял людей местный зачинщик, вскочивший на обломок скалы, торчащий прямо из земли.
- Да, мы бедны. Но дар жизни у бедных и богатых один и тот же, - вопросительный взгляд в сторону высокого, опустившего голову незнакомца.
– У нас больше ничего нет. Только жизнь. И наше последнее драгоценнейшее
- Не допустим, - бессмысленно проскандировала толпа.
- Перед лицом смерти мы можем требовать равенства!
- Мы можем! Равенства!
- Давайте заберем лишнее у тех, на кого мы всю жизнь горбатились. Заберем лишнее у тех, кто грабил нас всю жизнь!
- Позвольте сказать, - местного оратора легко сместил с выбранного им возвышения градоначальник Пелей Леждин, подошедший к перекрестку с другой стороны улицы.
– Первый же, кто пойдет забирать лишнее у сограждан, будет мною повешен! Как изменник, как возмутитель спокойствия. Как предатель!
- Не тебе говорить, Пелей Леждин, - снизу выкрикнул подвинутый градоначальником зачинщик.
- Почему же не мне? Да, я был приговорен к повешению и помилован Высшей силой. Да, я был на волосок от смерти, - мастерски овладел вниманием народа молодой оратор.
– Именно мне теперь решать, кого и за что отправлять на тот свет за предательство. Да, граждане Меар! Те, кто в наше тяжелое время, нагнетают обстановку - предатели!
Леждин добился своего. Толпа людей замерла в молчании.
- Я установил налог на выезд, чтобы было чем кормить тех, кто собирается отдавать свою жизнь за родной город. Разве этот много: еда за жизнь, за кровь?! Налог на выезд рассчитывается исходя из доходов сектора. Он для всех разный. Разве это не справедливо?!
В тишине, повисшей на перекрестке, прозвучали отдельные одобрительные возгласы. Эситея почувствовала на себе тяжелый взгляд и осмотрелась. На нее пристально, с холодной неприязнью смотрел давешний незнакомец с орлиным профилем.
- Те, кто не смогут выплатить минимальный налог, все равно покинут город. Но после тех, кто реально поможет защитникам города. Это справедливо! Я сам уже внес свой вклад в общее дело, и вклад немалый. Но я не покину город вообще! Я, градоначальник, останусь в Меарах после того, как вы их покинете! Кто из вас сделает больше для родного города? Так замолчите и разойдитесь! Нас всех ждут серьезные труды и испытания. Вернитесь к привычному для вас труду, и вы с легкостью выплатите налог на выезд. Еще раз повторяю. Для вашего сектора налог минимальный. Успокойтесь и разойдитесь.
Притихшие люди действительно начали потихоньку расходиться, негромко обсуждая выступление градоначальника. Леждин спрыгнул с возвышения и подошел к дикеофоре.
- За предыдущим, так сказать, оратором проследят, не беспокойтесь, - тихо сказал он.
Эситея хотела было обратить внимание градоначальника на еще одного человека, но незнакомца в толпе уже не было видно. Вот пару минут назад был - и уже его нет. Как сквозь землю провалился. Странно.
- Пойдемте, госпожа дикеофора, - церемонно сказал Леждин.
– Не я буду, к сожалению, охранять ваш покой. Но могу обеспечить сопровождение до вашего дома.