Оруженосец
Шрифт:
В это время Эмма, дрожащая, словно кролик под кустом, с омерзением натягивала на себя сменную одежду. Видела бы ее сейчас Ластинда. Ей бы на полгода хватило запасов сарказма, чтобы каждый день выливать его на голову дочери. «Я же говорила, предупреждала!» — таков был бы язвительный лейтмотив королевских подковырок.
Застегнувшись на все пуговицы, Эмма почувствовала, что понемногу согревается. Не так уже плохо, если разобраться. Опять же закалка на будущее, которое вполне способно преподнести ей еще и не
Невзирая на сегодняшние кулинарные приключения, принцесса могла себя похвалить. Могло быть и хуже. Так, по крайней мере, их высочества получили свой ужин и не легли спать с урчащими животами. В следующий раз, наученная опытом, Эмма приготовит еду получше.
Внутренний голос спросил, этого ли она хотела, отправляясь в путь. Стать кухаркой? Или, может, ее больше привлекает стирка подштанников, которая уже маячит на горизонте? Или уникальная возможность брить Рыцарю Льва подмышки?
Эмма запихала внутренний голос подальше. Иногда он говорил ей ужасные вещи.
На цыпочках принцесса пересекла поляну и остановилась у палатки принца. Там было тихо, но, кажется, герой не спал. Что делать? Ведь придется улечься рядом с ним, о боги. Это было, пожалуй, труднее чистки картошки.
Принцесса закрутилась на месте, не зная, куда двинуться. Надо срочно что-то придумать…
Голова Кая высунулась из палатки:
— Седрик? Ты что тут делаешь?
Со страха Эмма шмякнулась на колени и изобразила, что что-то разыскивает.
— Э… так, пуговица… зараза…
— Утром найдешь, — сказал герой, — пора спать! Живо! Да что сегодня с тобой такое?
— Так…
Эмма встала в полный рост, готовая к неизбежному. Крайняя усталость сделала ее более сговорчивой.
Кай убрал голову, принцесса вздохнула и полезла внутрь.
Палатка казалась меньше, чем снаружи, или, может, это Кай занимал столько места. Эмма легла, стараясь быть как можно дальше к левой стенке, натянула одеяло до носа и превратилась в бревно.
Кай какое-то время лежал без движения. Темнота казалась вопросительной.
— Седрик?
— М-м?
— Что это было?
— Что?
— Сегодняшнее представление. Готовка. Ты все делал так, словно — прости, конечно, — никогда не имел с этим дела раньше.
— М-м…
— Что?
Эмма знала, что ей нужно изобрести новую ложь, причем быстрее.
— Я нарочно.
— Нарочно? Зачем?
— Ну… я подумал, вы привыкли к оруженосцам, которые готовы в лепешку расшибиться, чтобы угодить вам и показать свое искусство…
— И что в этом плохого? — удивился Кай.
— Да ничего, конечно. Просто жизнь в походе должна быть трудна, полна лишений. А мы едем, словно на пикник.
— Странная логика. И ты устроил этот бедлам и не доварил похлебку для того, чтобы мы с Лореной ощутили… лишения и трудности?
— Да. — Эмма зажмурилась.
Кай помолчал.
— Нет, я, разумеется, понимаю. Сам странствую несколько лет, и в пути приходилось сталкиваться со всяким. Но разве нельзя насладиться комфортом, когда он есть? Зачем все усложнять? И каким образом недоваренная картошка поможет в деле закалки характера, если ты об этом?
— Картошка — всего лишь символ.
— Не понимаю, — признался Рыцарь Льва.
— Дело не в картошке, принц. Выезжая в поход, вы должны быть собранны и в любой момент готовы дать злу отпор. А вы?
— А я?
— Вы всю дорогу ворковали с принцессой! Посмотрели бы вы на себя со стороны! Тошнотворное зрелище, хозяин, это уж мне поверьте. — Эмма хохотнула. — А если бы в тот момент на нас напали разбойники-каннибалы?
— Откуда здесь разбойники, да еще каннибалы?
— Это вы у них спросите, когда они выскочат из ближайших кустов. А у вас не было с собой даже меча. Я считаю такое поведение полным безобразием!
Ошеломленный Кай молчал. Наверное, еще ни разу ни один оруженосец с ним так не разговаривал.
— Ну, прости, если чем-то обидел тебя, Седрик, или дал повод усомниться в себе.
Эмма издала неопределенный звук. Таким образом она стремилась задавить внезапный смех, рвущийся из груди.
— Готовка еще долго будет плохой, принц.
— Еще долго? — уныло протянул Рыцарь Льва.
— Считайте это… долговременной воспитательной программой. Теперь я служу у вас, поэтому вам придется смириться с моими методами.
— А с другими рыцарями ты тоже… так? — в голосе Кая прозвучала неподдельная тревога.
— Да. Уже через месяц они совершенно менялись.
— Как?
— Дисциплина творит чудеса, принц. Сами увидите.
Эмма улыбалась во весь рот. Что она несет?
— Значит, по-твоему, я недостаточно храбр, собран и дисциплинирован?
— Да. Если мы обратимся к истории, то увидим много примеров того, как истовое служение своему делу делало из шалопаев истинные примеры для подражания. Строгость, даже аскеза, скрупулезное следование правилам кодекса чести, скромность, воздержанность… Где это все в нынешние времена, принц?
— Где? — испугался Кай.
— Вот я и спрашиваю! — строго прошептала Эмма. — Не тот нынче герой. Мне плакать хочется, когда я вижу изображение очередного рейтингового кривляки на обложке журнала. Особенно вас.
— Меня…
— Пора вспомнить, что значит быть героем по-настоящему!
Кай шумно сглотнул:
— Что ты имеешь в виду?
— Это просто. Вы ведете праздную жизнь.
— Я постоянно езжу на подвиги.
— Это не работа, а призвание. Призванию человек отдает себя всего.