Оружейная Машина

Эллис Уоррен

Он поднялся на площадку, где умерли Джим Розато и Бобби Тагг, и только там, стоя на том же самом месте, на которое память отозвалась запахами крови и дыма, Тэллоу понял: а ведь он тупил. Целый день тупил.

Он убил человека. Его должны были убрать с улиц, и точка. Отправить в оплачиваемый отпуск, и плевать на нераскрытые дела. У него должны были забрать личное оружие. Показать специалистам. Его сейчас должны были допрашивать в Управлении Внутренних дел, а еще им бы занимались люди окружного прокурора. Не то чтобы его кто-то в чем-то обвинил, в конце концов, он застрелил убийцу полицейского и в этом случае был бы избавлен от традиционной волокиты и проблем. В обычных случаях, да, могли

возникнуть сложности, Тэллоу приходилось слышать о затянувшихся на годы разбирательствах. Однако в случае Тэллоу его объявили бы правым быстро, от силы за пару дней. Однако, что бы там ни было, его не должны были выпускать на улицы.

Если только… если только он не перешел кому-то дорогу. И этот кто-то очень хотел прикрыть дело.

Тэллоу привалился к стене, прямо рядом с тем местом, где на штукатурке еще виднелись следы крови и мозга Джима Розато. И рассмеялся.

А ведь лейтенант, похоже, решила минимизировать риски. Она ведь приказала: дело раскроешь ИЛИ… Однако у нее всегда за пазухой лежал козырь: «Чего вы от меня хотите, у меня людей в обрез, я могла отдать дело только этому бесполезному придурку, к тому же у него только что партнера убили, у него травма, психолог с ним не работал, так что…» Или даже вот так: «Ну что вы хотите, мы же так и так не могли работать над делом! Тэллоу находился в административном отпуске и вообще не мог им заниматься…»

И тот и другой вариант сулил ему надпись поперек лба: «Попрощайся с этой работой, Джон Тэллоу».

Все-таки интересно, чем и когда он так разочаровал лейтенанта, что та без зазрения совести решила повесить ему на шею дело о квартире 3А и спихнуть их обоих в Гудзон с глаз долой… По крайней мере с глаз долой до следующего года, который бы открылся чистым и безо всяких безнадежных висяков типа пары сотен нераскрытых убийств.

А он-то хорош! Целый день с трудолюбивым жужжанием сновал по Манхэттену, как полицейский робот, а подумать не подумал! Чем черт не шутит, может, у него и в самом деле травма? И он ее не осознает и даже не замечает?..

– Какой же я идиот… – пробормотал он.

На реплику никто не ответил. Видимо, мироздание решило не спорить с очевидными вещами.

Тэллоу ступил на лестничную площадку и подошел к месту, где погиб Бобби Тагг. Тэллоу даже не знал, как его зовут, пока Кармен, хозяин дома, не сказал. Тэллоу вообще о нем ничего не знал. Ну, кроме того, что однажды мир этого парня рухнул и он решил, что смысл жизни можно вернуть одним способом: взять обрез, выйти голым на лестницу и заорать. Чтобы довести человека, нужно не так уж и много. В этот раз хватило письма, подсунутого под дверь.

В глазах у Тэллоу помутилось. В голове свивался туман, но он почувствовал, как сжались челюсти и в груди стало пусто.

Так, следовало переключить внимание. Вот квартира 3А, вот дырка в стене. Ее расширили до размеров двери. Вот, собственно, дверь в квартиру. Похоже, с ее системой запоров так и не смогли справиться. Кто-то криво натянул поперек дыры полицейские ленты. Тэллоу присел, и нутро комнаты открылось ему в обрамлении двух желтых полос. Правда, сначала он прикрыл глаза и сильно потянул носом. Надо освежить в памяти ощущения до того, как криминалисты разберут квартиру по кирпичику. Представить себе, что он, Тэллоу, и есть убийца. Закрыть глаза и вдохнуть запахи его, убийцы, храма.

Охотник осторожно оторвал кончик пакетика с сахаром – пакетик он незаметно утащил со столика какой-то кофейни, чьи хозяева неразумно оставляли такие вещи снаружи. Высыпал содержимое пакетика в рот и проглотил сладкие кристаллы.

Охотник положил пустой бумажный пакетик обратно в рукав и замер в ожидании. Сейчас сахар

усвоится и мышцы разогреются. И на улице станет потише. Хотя бы чуть-чуть потише.

Тэллоу, все еще согнувшись в спине, просто дышал и слушал. Пытался вернуться в тот миг, когда он впервые вошел в комнату. Как его окутали эти запахи. Сейчас они развеялись, рассосались, выветрились, растворились в запахах чужих людей – но оставался слабый след, способный пробудить память ощущений.

Если бы он мог их назвать, все до единого. Но приходилось лишь догадываться, искать поддержки у эрудиции: да, это травы. Тэллоу же вырос в городе. И только в подростковом возрасте обнаружил, что травы – они не в пузырьках со всякими научными названиями зарождаются. Вот этот запах… похоже, шалфей. Трава. А так рутбир пахнет… И еще что-то, неуловимо знакомое, шебуршится где-то на окоеме сознания, словно зверь скользит в тенях густого леса…

Уж не табак ли?

Охотник перекинул сумку на правое плечо и опустил в нее руку. Рукоять ножа тут же легла в ладонь. Охотник попробовал, как ходит клинок в ножнах – легко. В нужный момент он вытянет нож правой рукой, пальцем сдвигая ножны. Левой возьмется за них и высвободит клинок, который уйдет вверх. И полоснет по лицу, если добыча развернется к нему лицом. Или вонзится в основание черепа, если не развернется. Современный человек внутри него уже рассчитывал, куда лучше ударить. Если клинок войдет между позвонками С2 и С3, кончик покажется между зубами добычи. Бывало, что добыча умирала на месте просто от шока. А если добыча развернется, то порез снизу вверх, добыча схватится за лицо, охотник сможет беспрепятственно ударить между ребрами, острие ножа пробьет мышцы и устремится к противоположному плечу – прямо в сердце.

Не то чтобы он предпочитал в таких делах нож. Просто… возможно, эта добыча заслуживала лишь смерти животного.

Он смог бы спасти хотя бы что-то из самых ценных своих инструментов. Воспрепятствовать ворам растащить остальное. Наконец, он мог бы потом снова вернуться и спасти еще что-нибудь. Чтобы выиграть для Мейчена время…

Сахар подействовал. Улица опустела – насколько она могла опустеть. Охотник перешел улицу, держа руку в сумке, на рукояти ножа.

Табак. Ну или что-то очень похожее. Какой-то близкий родственник, если не брат по крови, сигаретному табаку. Тэллоу чуть не улыбнулся: наверное, тот бездомный псих был прав насчет добавок…

Он поднял веки и обвел глазами наполненную светом раннего вечера гостиную, стараясь не упустить ни единой детали. Подозреваемый здесь никогда не жил. Это очевидно. Тогда, в первый раз, он подумал о церкви. Да, правильное впечатление… Сюда убийца приходил, как в храм. Кстати, а вот этот запах… уж не ладан ли? Тэллоу снова принюхался: кедр? Или, скорее, можжевельник?..

Убийца здесь никогда не жил. Но Тэллоу мог голову прозакладывать: ответ на все вопросы здесь, в этой квартире. Точнее, квартира и есть ответ.

Охотник пересек проезжую часть. Снова поглядел по сторонам: нет ли пешеходов? Нет, никто не увидит, как он входит в здание. Пара машин проехала, но водители не обратят внимания. И не смогут дать показания. Так что машины можно смело исключить. К тому же он их почти не видел. Они то появлялись, то исчезали, как олени в чаще. Он позволил им вовсе пропасть, и их шум вскоре растворился в топоте копыт, пении птиц и шуме непогоды над головой. Охотник сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем осторожно-осторожно растворил дверь, словно это была тяжелая кожаная занавеска на входе в жилище. Внутри его ждало очищение. Вот оно, будущее.