Оружейник на Фронтире
Шрифт:
Наевшись доотвала, она спросила, когда поедем домой?
Мы хотели предложить то же самое. Уже в машине, Олеся о чем-то шепталась с Катей, сидя сзади, а потом расплакалась и прорыдала всю дорогу.
Солнцу уже касалось горизонта, когда мы подъехали к городу. Очень вскоре мы были дома, Олеся с удивительным, каким-то детским удивлением ходила по "офису", разглядывая висящие на стенах винтовки и увеличенные эскизы гравировок. Общими усилиями стали приводить в порядок свободную до того комнату справа от лестницы.
Утром за завтраком отмоченная в ванне доча выглядела уже не запуганным зверьком, но уже нескладной девочкой-подростком. Тут появились Квайбаки, и Джон предложил съездить с ним за компанию забрать "посылку" с орденской базы. Опять знакомая дорога, три часа с винтовкой на коленях, глядя по сторонам. Джон же рассказывал о своих афганских злоключениях.
На Базе оказалось, что груз для Квайбака это стопка ящиков на поддоне, обмотанная пленкой. Пока он в присутствии орденца пересчитывал и перегружал коробки в пикап, пошел в оружейный магазин, гадая про себя, а какие же скидки положены внештатным служащим Патруля?
Интересовавшие меня "мелкашки" оказались разумеется, в самом дальнем углу, исцарапанная в хлам какая-то самозарядка от "рюгера" меня не заинтересовала, а притаившийся в углу "соболь" при внимательном осмотре оказался калибра 22WMR, это более длинная и сильная версия общепринятой "мелкашки", но способная тем не менее стрелять и обычными 22LR. Малокалиберный пистолет от "Рюгера" составил ему компанию. Штабель коробок малокалиберных патронов, пять десятикратных оптических прицелов, десяток пачек 22WMR. Скидка для "внештатников" оказалась тридцать процентов. В сумку все это конечно влезло, но если бы не помощь орденского солдата, дотащить покупки до машины Джона не удалось бы. Он тем временем заканчивал пересчитывать коробки с запчастями к оружию, прицелами и кронштейнами.
Обратно ехали, как ни удивительно, даже с чуть большей скоростью, для американского фермерского пикапа полтонны груза как бы и не сказались на рессорах.
Дома оказалось, что дамы времени даром не теряли, накупили Олесе разной одежды на все случаи жизни. А нам пришлось по темноте грузить в пикап прессы для пуль, а на заднее сиденье привязали ящик с винтовками.
37.07.26 - понедельник это 12.11.11 СЗ
Проводив Квайбаков до северного выезда, повезли Олесю в школу. Постучались в кабинет Томаса Бормолини, директора.
– Здравствуйте... а это похоже ваша приемная дочь?
– А как узнали?
– Так орден передает нам сведения о всех детях и подростках школьного возраста, живущих в Порто-Франко и окрестностях.
– Мне по-старому четырнадцать было, полгода назад. Училась в шестом классе, до третьей четверти - сказала Олеся на отвратительном английском.
На что Томас объяснил, что здесь год как
– А вы говорили, что стрелять научите - сказала Олеся.
– Что, хочешь сейчас на стрельбище?
– Хочу!
Доехали до стрельбища, где мы с Олесей остались, а жена поехала домой. Достал из сумки ее "рюгер", вынул магазин, и стал объяснять для начала "правила Купера". Затем стойка.
– Так, заряжаешь по одному, подъем, ровная неподвижная мушка, если рука зашаталась, опускаешь пистолет без выстрела.
– А что по одному?
– Так положено учить, не спорь, все эти правила не я придумал.
Скрутил из бумажки фунтик, надел его Олесе на указательный палец.
– Это зачем?
– Мне надо видеть плавность нажатия на спуск...
Часа три спустя, по дороге домой, дочка призналась, что не знала что стрелять это так тяжело. Ответил ей пословицей, про "тяжело в учении, легко в бою". Зашли на почту, отправил телеграмму на патронный завод, с вопросом о цене пистолетных порохов для девятимиллиметровых патронов, вопросом об минимальной партии, можно ли 200 кг заказать, и кодовым словом.
После обеда еще раз съездили в школу, уже вдвоем, Олесю уже дожидались трое преподавателей, и через пару часов они сошлись во мнении, что ходить ей в пятый, сразу отвели в библиотеку, выдали кучу учебников, стопку чистых тетрадок, затем в соседней комнате подобрали комплект школьной формы, которая в общем походила на староземельную советскую с маленьким дополнением - в нее входил пояс с ножом и подсумком под радиостанцию.
– Это зачем, здесь что , гитлерюгенд?
– спросила она
– Нет, всякие многоножки и сколопендры в городе водятся, и безвредных среди них нет.
Можешь ходить не в форме, а в чем хочешь, но форму положено выдавать. Имей в виду, что НВП здесь всерьез, и стрелять лежа придется в любой одежде, даже в топике и мини - пошутила Франциска. И на занятиях по биологии и основам медицины будете резать коз и перевязывать их, так что стираться придется часто.
– А НВП это обязательно?
– спросила Олеся
– Разумеется. Когда в каждом доме по несколько пистолетов и винтовок, то неумение с ними обращаться просто опасно для окружающих. А неумение перевязать рану тоже может очень плохо закончится.
Дома не в шутку напуганная Олеся сначала расплакалась, а после спросила - " а правда есть связь со Старой Землей?"
– Вроде есть. А расскажи о своих родителях и о себе, мне любопытно.
Оказалось, что работали они в институте имени Бакуля, но потом их сократили, и теперь папа водитель грузовика, а мама женский парикмахер-маникюр.
Сели писать письмо ее родителям. Позвонил Бригитте, обрисовал ситуацию.
– Приходите завтра в мой кабинет, письмо перешлем вербовщику на СЗ, может что и выйдет.