Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее
Шрифт:
– Нас просто смели! – заявил гаупман Рихтке. – Прорваться нет никакой возможности.
Попытка проштурмовать колонны войск, накатывающихся на Симферополь, окончательно поставила крест на бомбардировщиках Рихтгофена. Ударная сила четвертого флота: 9/KG.3, 14/KG.27 и 9/KG.55 за один день потеряли 80 % Хейнкелей-111, 65 % Юнкерсов-88 и все «Штукас». Гитлер снял Руоффа и Рихтгофена своим приказом, но изменить ситуацию в Крыму уже было невозможно. Доволен был только Манштейн, который по опыту предыдущих лет считал, что русские неспособны наступать в нескольких местах и неверно определили направление главного в этом году удара вермахта. И он отдал приказ наступать на Богодухов! Огромный танковый кулак: первая
134 танка Pz.Kpfw.VI «Тигр» (еще 14 – командирских танков),
190 Pz.Kpfw.V «Пантера» (еще 11 – эвакуационные и командирские),
90 штурмовых орудий Sd.Kfz. 184 «Фердинанд» (по 45 в составе sPzJgAbt 653 и sPzJgAbt 654), всего: 348 танков и самоходок новых типов, 1700 Т-4 и 384 откровенно устаревших танков Pz.III, Pz.II и даже Pz.I, был расположены в лесах у деревни Владимировка. Фронт проходил в семи километрах юго-восточнее этой лесополосы. В шесть часов утра немцы подали команду к запуску, и громадный клин танков выдвинулся на исходные. В этот момент ударила наша артиллерия. РСЗО «Град» обрушили на противника массу кумулятивных 9M28К. Налет длился всего несколько минут. После этого установилась полная тишина. Не звучало ни одного выстрела. Рассвело. Поле у села Разнотравное было усеяно сгоревшими и остановившимися танками. Как шли строем «клин», так и остались в чистом поле. Генерал Гудериан выстрелил себе в рот из старенького «вальтера», с которым он еще прошлую мировую отбегал, Манштейн попытался застрелиться, но ему не дали этого сделать. Кто-то должен ответить за разгром! А мы выбивали уцелевшие танки, экипажи которых не могли покинуть машину, так как находились на минном поле. Редкие, но точные выстрелы с максимальной дистанции пробивали танки насквозь, вне зависимости от толщины брони. А стреляющих еще не было видно. Неожиданно на НП фронта подъехал Гитлер. Было одиннадцать утра. Несмотря на щелчки каблуков, крики «хайль», он метнулся к стереотрубе: осмотреть поле боя.
– Что русские?
– Никакой активности! Изредка стреляют по несгоревшим танкам. К ним никого не подпускают. Передали, что генерал Вальтер фон Хюнерсдорф, командир шестой танковой, сидящий на этом поле, тоже ушел вслед за Гудерианом!
– Гудериан – трус и подлец! Он предал рейх! Его жизни ничто не угрожало!
«Кроме гестапо!» – подумали все, кто был рядом. Манштейна врачи объявили находящимся в невменяемом состоянии. Адольф присел на стул у края стола и трагическим жестом обхватил лоб правой рукой.
– Большевистские орды ворвутся на территорию великого рейха! Нас распнут и изнасилуют! Каждый, кто может держать оружие, должен находиться на линии фронта! Это наш крест! Наше предназначение! Мы уничтожим большевизм и русских! Никакой пощады врагу! Германия и германская раса превыше всего! Требуется поднять на борьбу с гидрой большевизма всех! Даже наших врагов!
– Зиг хайль! – заорали присутствующие. Но каждый понимал, что все круто изменилось: они шли начистить морду варварам, отсталому народу, а получили по зубам. Причем так, что выплевывать кровь и остатки зубов придется долго. Легковес оказался супертяжеловесом. И каждый его удар заканчивается нокаутом.
Русские не начинали наступление, хотя момент, казалось, был очень благоприятен для них. Инженерные службы начали придумывать способы разминирования и эвакуации техники. В этот момент над полем появились три девятки Пе-2, прикрытые большим количеством истребителей. В воздухе, на высоте примерно 50–100 метров от поверхности, возник первый огромный красный шар, сработала ОДАБ-500. У танков выворачивало люки, слетали башни. Всего взрывов было двадцать семь. Отбросив карандаш в сторону, инженер армии генерал Мольтке, потомок того самого Мольтке, произнес:
– Это все, мы сделали все, что могли. Приказываю отходить за Днепр! Машину!
Он вышел из блиндажа, сел в поданный «Хорьх» и поехал в Полтаву.
Окруженная Харьковская группировка получила приказ самостоятельно вырываться из окружения. Они предприняли одну попытку, потеряли большую часть танков, сожженных гранатометами, и приняли предложение капитулировать. Москва впервые украсилась салютами в честь победы под Полтавой и взятия Севастополя. А в Ейске состоялся первый вылет Ил-28!
После доклада в ставку меня вызвали в Москву. Предстояло пройти аттестацию. Честно говоря, я не совсем представлял процедуру аттестации, да и вообще зачем это нужно. Тем не менее надо будет решить некоторые возникшие вопросы в Главном штабе ВВС. Опять Си-47 потряхивает. Прикрывает четверка «яков». Медленно, как на волах! Но теперь путь в Москву много короче, чем ранее, когда приходилось огибать фронт. Южный фас советско-германского фронта проходит сейчас по Днепру. С высоты полета видны многочисленные эшелоны, идущие в обе стороны. Аттестацию проводил Меркулов. Единственным вопросом было: «Какие изменения требуются в системе обучения кадров?» Выслушав мои многочисленные предложения и даже не дождавшись окончания моего ответа, он что-то написал в личном деле, сказал: «Достаточно! Воинскому званию и должности соответствуете. Поздравляю, товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга!» И протянул мне погоны.
– Сходите получите новую форму и приведите себя в порядок. Вас вызывают в Ставку к 23.00. В приемной вас ждет Васильев.
Васильевым оказался тот самый майор, который подвозил меня в первый раз на Лубянку. Мы поздоровались, он с интересом посмотрел на мои погоны, которые я держал в руках.
– Кто-то растет вверх, а кто-то вниз! – Он показал на свои полковничьи погоны.
– А что случилось?
– Да так, неприятности небольшие. Из Берлина пришла информация, еще до начала наступления, что у немцев есть фотографии новой техники из-под Батайска. А я отвечаю за этот регион. В результате получил неполное соответствие. А как там за всем уследишь! Беляк на беляке сидит и контрой погоняет. Немцы оставили большое количество агентуры. Роем, но…
Мы прошли в его кабинет, он ознакомил меня с имеющимися у него сведениями о вражеской агентуре, показал фотографии и словесные портреты заброшенной агентуры.
– Мне приказано в первую очередь обеспечить вашу безопасность и безопасность старшего лейтенанта ГБ Еременко-Горской. Так что, товарищ комиссар, придется встречаться часто. Хотя и вы, и Еременко не нарушаете режима. Приказано обеспечить вас жильем и транспортом в Москве. Савельев! – позвал он своего сотрудника. – Проводите товарища комиссара к Панкратову!
Панкратов, начальник вещевого склада, быстро выложил на прилавок уже подготовленную форму, гражданский костюм, сапоги, ботинки и чемодан для вещей.
– А это зачем? – спросил я, указывая на «гражданку».
– Согласно накладной! Вот! Кобуры скрытого ношения вот в этом пакете. Распишитесь в получении, товарищ комиссар третьего ранга.
Я пожал плечами, расписался, Савельев подхватил все и стал запихивать вещи в чемодан. Принесли все в кабинет Васильева. Я прицепил погоны к шинели и гимнастерке, переоделся.