Оружие фантома

Денисов Вячеслав Юрьевич

– В общем, так, Андрей! Приеду послезавтра утренним поездом, на месте и разберемся. Договорились?

– Конечно! – обрадовался Булгаков. Ему Макаров был уже почти как родной. – Я расписание узнаю и встречу. Как тебя узнать?

Трубка некоторое время молчала, потом Булгаков услышал:

– В форме майора милиции, с портфелем и гитарой.

– С какой гитарой?.. – опять растерялся заболоцкий сыщик.

– С семиструнной! Андрюха, ты чего как маленький? – В трубке раздался смех. – Встанем мы с ребятами втроем на перроне, в сторонке, да будем курить!

Ты что, мента среди толпы не вычислишь, что ли?

Что может быть вкуснее котлет, приготовленных женой? Макаров за разговором с Таней не заметил, как тарелка опустела.

– Ой, Саша, уже три часа! Мне же завтра, то есть уже сегодня, вставать в половине седьмого! Кошмар! Опять синяки под глазами будут…

Уже войдя с женой в спальню, Саша сказал:

– Танюша, я назавтра командировку выбил…

– На сколько? – Таня отрешенно вздохнула.

– На три дня.

– Значит, на неделю. – Таня выключила светильник. – Целуй меня и давай спать.

Макаров сомкнул усталые ресницы и прижался к жениному плечу.

– Куда?

– В Заболоцк… Заболоцк… На три дня… Булгаков звонил… – ответил он, засыпая.

Глава 4

В том, что резня – дело рук маньяка, Александр не сомневался. «Почерк» один и тот же, безумная фантазия человека, держащего в руке нож. Но действия любого маньяка имеют свою логику. Если он убивает в подъезде, то делает это всегда. Если ему по душе потрошить жертвы в квартирах, то он будет делать это именно в квартирах, а не в лесу. Слянский потрошитель резал всех, на кого упал взгляд. И там, где жертва подвернулась под руку.

Такие действия не вписываются в схему поведения маньяка. Он потому и называется так, что одержим манией. Но нет мании просто убивать. Всегда важен определенный ход событий при убийстве. Последовательность действий. Может, в этом и заключается смысл определенного хода событий? Вырезать глаза и продырявить на жертве всю одежду, а где это будет происходить – не так уж важно?

На этом можно было бы и остановиться, если бы опять не возникла необходимость задать себе вопрос: а при чем здесь тогда Пацифеев, торговля человеческими органами и бриллианты?

Ходьба по кругу. Все можно объяснить по отдельности, но связать все воедино было невозможно. Выпадало какое-то звено.

За этими размышлениями и застал его голос Саморукова:

– Саша!

Обернувшись, Макаров увидел, что Мишка сидит, зажав рукой нижнюю половину трубки. Самого звонка и предварительного разговора Александр не слышал. Он до того вымотался в последние дни, что внутри него включался некий эконометр, берегущий жизненную энергию, – если он думал, то отключался слух, если принимал пищу, то помимо вкусовых рецепторов в работу не включался ни один орган восприятия действительности.

– Саша, звонят из Кировского района. Пять минут назад видели пожилого мужика в сером плаще, ведущего за руку мальчика пяти-шести

лет.

– Машину на выезд. – Макаров встал так резко, что захрипел отодвинутый в сторону обшарканный стул. – Все вниз.

Дважды повторять было не нужно – в этом отделе никогда и никому ничего не говорилось дважды. Тот, кто без слов не понимал, что от него требуется, работал в других отделах ГУВД.

– Где конкретно их видели? – Александр перегнулся назад через спинку сиденья.

– Женщина сказала, что мужчина вел мальчика за руку по направлению к клубу имени Фрунзе.

– Черт! – вырвалось у Старикова. – Это здание полуразрушено еще в прошлом году. Катакомбы сплошные, безлюдно, спрятаться есть где. Кажется, мы «в цвет» попадаем.

На обочине стояла женщина. Рядом с ней, лениво разметав лохматые лапы, лежал огромный сенбернар. Судя по всему, женщина позвонила в милицию и теперь встретила сотрудников у дороги, ведущей к клубу, чтобы те не проехали мимо.

Женщина показала рукой в сторону клуба. Саморуков, видя перед собой разбитую строительными машинами дорогу, сбросил скорость. Это позволило Александру услышать последние слова женщины:

– …грязный, а мальчик совсем маленький!..

Опера выскочили из машины, как только дальнейшее движение стало невозможно – дорога была перепахана гусеницами тяжелых бульдозеров, сносящих клуб. Впрочем, нужды ехать дальше не было – до ближайшей полуразрушенной стены здания было не больше тридцати метров.

Продираясь сквозь огромные, с человеческий рост, кусты «беспонтовой», как ее окрестили местные наркоманы, конопли, сыщики выбрались к фасаду клуба и без лишних слов рассредоточились по направлениям. Тут можно было начинать с любого отверстия в стене. Клуб уже год носил дурную славу – тут совершались различного рода разборки между малолетками, произошло одно убийство и два изнасилования. Если верить словам женщины с сенбернаром, именно сюда повел неизвестный мальчика.

Макаров осторожно ступал по битому кирпичу, слушая каждый иной звук. Едва слышимое шуршание раздавалось справа и слева, но это были Стариков с Саморуковым…

«Только бы не опоздать. Может, выстрелить в воздух? Если мужик здесь, то он наверняка решит быстро смотать удочки. В сумерках он легко уйдет. Да черт с ним, лишь бы мальчик…»

Тишину вечера разорвал выстрел!..

…и крик Старикова:

– Стоять, сука!

Следом раздался истерический детский крик, переходящий в непрерывающийся плач.

Теперь уже было все равно.

Макаров, слыша, как отлетают слева кирпичи – Саморуков молча несся на выстрел, как тигр ринулся в проем двери.

Глухая комната.

Пришлось вернуться и с высоты второго этажа прыгнуть на груду щебня. Если бы это были битые кирпичи, перелом был бы обеспечен. Саша спиной соскользнул от верха кучи до самой земли и услышал крик Игоря:

– Саня! Он справа от тебя, в трех метрах!!!

Макаров молниеносно развернулся и увидел прямо перед собой оскаленный рот и выпученные, горящие желтоватым огнем глаза!