Оружие-мутант. Антология американской фантастики
Шрифт:
Кальхаун сказал довольно суровым голосом:
— Три недели мирной и спокойной жизни в подпространстве, Мургатройд, принесут тебе гораздо больше пользы, чем посадка на Крайдер II, где тебя закармливали бы сладостями и кофе. Это я говорю тебе как твой врач!
«Чи, — сказал Мургатройд без особого энтузиазма. — Чи-чи-чи!»
Медицинский корабль продолжал свой путь.
Мюррей Лейнстер
Звездный врач
Глава I
Кальхаун со смешанным чувством
Для Кальхауна это был новый сектор медицинского обслуживания. Ему поручили задание совсем другого человека потому, что человек этот поддался романтическому чувству… и женился, а это автоматически исключало его из сотрудников Межзвездной медицинской службы.
И вот теперь Кальхаун вслушивался в свой собственный голос, повторявший запрос на посадку. Ответа не было.
Тормаль Мургатройд заинтересованно следил своими глазами-бусинками за происходящим.
Планета Майя находилась слева по борту корабля Межзвездной медицинской службы «Эскулап 20».
Ее безукоризненный диск почти полностью занимал экран внешнего обзора. Изображение было отчетливым и ярко окрашенным. Была видна шапка снегового полюса, континенты и моря. На одной из сторон, видимых на экране, явно просматривались растрепанные циклоном облака. Континенты выглядели так, как обычно выглядят континенты, ничего особенного, и моря отличал непрозрачный совершенно неожиданный оттенок голубого, которым на картах обозначают большие глубины.
Записанный час назад на пленку голос Кальхауна звучал во внешних микрофонах, взывая к такому отчетливо видимому миру планеты всего в сотнях тысяч километров:
— Вызываю диспетчерскую службу, — говорил Кальхаун, — медицинский корабль «Эскулап 20» вызывает диспетчерскую службу. Сообщаю прибытие и прошу дать координаты для посадки. Масса корабля пятьдесят стандартных тонн. Повторяю: пять-ноль. Причина посадки: профилактическая инспекция Медслужбы.
Голос умолк. Наступила тишина. Были слышны лишь те звуки, которые обычно сопровождают любой полет: шум дождя, тихий разговор, смех и прочие звуки, компенсирующие экипажу недостаток уюта и человеческого общения в холодном безмолвии звезд.
«Чи?» — спросил Мургатройд.
— Ну конечно, Мургатройд, конечно, дежурный в космопорте вышел на минутку, или умер, или сделал что-нибудь столь же обычное, — съязвил Кальхаун. — Нам придется подождать, когда он вернется или кто-нибудь другой ответит вместо него.
«Чи», - согласился Мургатройд и принялся чистить усы. Он знал, что когда Кальхаун обращается к передатчику космической связи, то ему немедленно отвечает другой человеческий голос, затем следует краткий деловой разговор, и специальная энергоустановка осуществляет посадку корабля в космопорте, где отливающая серебром энергорешетка, устремленная в звездную даль, является его неизменным украшением. А потом люди бросаются приветствовать Кальхауна и умиленно встречают его, Мургатройда.
— Вызываю диспетчерскую службу… — снова произнес голос Кальхауна. — Медицинский корабль «Эскулап 20»…
Все
Работа эта заключалась в совещаниях с медицинскими чиновниками планеты и в вежливом выслушивании информации, которую эти высокопоставленные чиновники считали необходимым ему сообщить, и тактичном втолковывании этим чиновникам, что нового появилось в недрах исследовательского центра Главного управления Межзвездной медицинской службы.
— Кто-то получит по первое число, — прокомментировал Кальхаун безмолвие диспетчерской службы планеты Майя.
Эфир вдруг ожил:
— Вызываю корабль Медслужбы, — произнес голос, — вызываю корабль Медслужбы «Эскулап 20». Лайнер «Кандида» вызывает «Эскулап 20». Вы получили ответ диспетчера из космопорта Майи?
Кальхаун удивился, но ответил кратко:
— Нет еще. Я вызываю диспетчерскую службу уже час. Ни слова в ответ.
— Мы находимся на орбите уже двенадцать часов, — пожаловался голос из пустоты, — но не получили пока ответа. Нас это настораживает.
Кальхаун щелкнул тумблером и. подключил к экрану внешнего обзора электронный телескоп. В середине экрана появилась светящаяся точка. Он увеличил масштаб, и точка превратилась в довольно громоздкий космолет с рядом иллюминаторов, которые пассажиры принимали за настоящие и с наслаждением любовались звездным пейзажем. Два сравнительно массивных грузовых отсека космолета указывали на то, что кроме пассажиров он еще перевозил и грузы. Словом, обычный грузо-пассажирский космолет, летающий на ограниченные расстояния в пределах десятков световых лет.
Мургатройд мягко прошелся по кабине корабля и глубокомысленно занялся изучением изображения на экране. Все эти изображения для него ровным счетом ничего не значили, но тормали умели имитировать поведение и манеры людей, как, скажем, попугаи умеют говорить.
«Чи!» — сказал Мургатройд, как будто хотел сделать важное замечание, потом вернулся на свою подушечку и свернулся клубком.
Голос с лайнера продолжал свои жалобы:
— Мы не заметили ничего подозрительного. Они просто не отвечают. Мы даже не смогли поймать местных радиопередач. Тишина. И это — страшно. Мы спустились на расстояние, равное двум диаметрам планеты, и не смогли уловить никаких сигналов. У нас на борту пассажир. Он требует, чтобы его высадили на планету.
Обычно сигналы, посылаемые с разных точек планеты в космос и обратно, передаются на частотах, которые поглощаются или отражаются ионными слоями атмосферы, но всегда наблюдается некоторая утечка сигналов в открытый космос, и можно прослушивать отдельные передачи местного характера, что всегда раздражает экипаж, заходящий на посадку в космопорт. Да и понятно: эфир, наполненный местными сигналами, отвлекает от четкого маневрирования.
На жалостливое сообщение с «Кандиды» Кальхаун объявил, что все проверит сам, и попросил не отключать связь.