ОСА-12
Шрифт:
Задание выглядело довольно сложным. За это спасибо. Ей требовалось внедриться к Объекту, причем не к какому-то тупоголовому Грейсону - да, Раса не могла не сравнивать - а туда, где к людям относились с некоторыми предвзятостью и высокомерием, считая их низшими, выползшими из пещеры существами, но умело маскируя эту неприязнь под обаятельными улыбками и тактичной вежливостью.
В Посольство азари на Цитадели.
Сначала Раса решила, что Призрак выжил из ума. Кто её туда пустит? Но, ознакомившись со своей легендой, она почувствовала азарт.
Легенда была довольно интересная: её звали
Этим другом оказалась никто иная, как матриарх азари, которую некогда отец семейства спас от гибели от рук пиратов и за что заслужил её вселенскую благодарность. Однако матриарх понятия не имела, как воспитывать детей, тем более человеческих, поэтому, недолго думая, отдала девочку на воспитание в один из сиаристских** храмов на Тессии.
Самое главное в этой легенде заключалось в том, что Латта, воспитанная в религиозном духе сиари, недолюбливала людей и громко заявляла, что её духовная энергия «ошиблась адресом», попав в тело не азари, а обычного человека.
Да, на почве религии сиари у Латты поехала крыша. Так кстати, что «Цербер» не мог не воспользоваться этим лакомым кусочком, чтобы не внедрить своего агента в самое логово азарийских политиков.
Разумеется, история Латты Данзес была правдивой и реальной, как любовь ворка к обгладыванию костей. Некогда существовали и родители, и добрая матриарх, спасенная от пиратов, и сама Латта. «Цербер» перед внедрением лишь «скорректировал» эту историю: матриарх полтора года назад погибла от несчастного случая, Латту незаметно вывели из игры и заменили своим агентом, обосновав её желание отлучиться от храма сиари желанием «помочь расе азари на политическом поприще», а все образцы ДНК оной ловкие мастера заменили на ДНК Эмили Расы.
Впечатляющая и масштабная работа, на которую, должно быть, Призрак потратил немало средств. И все только для того, чтобы иметь «своего» в посольстве. Казалось бы, цель таких средств не оправдывала: за этот год Раса не сделала ничего, что всерьез бы помогло «Церберу» достичь результатов, даже не шпионила, чтобы не компрометировать персону, и так вызывавшую много вопросов и недоверия в начале внедрения.
Но босс умел ждать. Это было его главным и завидным качеством. Он знал, что рано или поздно его агент окажется полезным, а, возможно, он с самого начала имел планы свести агента с некой Тилие Эраза, матриархом, чья позиция на политической арене подрывала авторитет людей?
Поначалу Расе было крайне сложно: за ней ходили попятам, несмотря на идеально проработанные легенду, поведение и данные. Эмили даже вызубрила все трехтомное учение проклятых сиаристов, чтобы теперь с нужными глазами воспевать о своей любви ко Вселенной и печалиться об «ошибочном адресе», а потом с надеждой заявлять, пронзая сердца собеседников жалостью, что, может, Вселенная вовсе и не ошиблась?
Азари любили лесть. Не такую прямолинейную, как люди. Более изящную, мимолетную и еле ощутимую. Полные достоинства, эти «синекожие шлюшки», как называла их про себя Раса в минуты уединения, корчили из себя так много, что иной раз хотелось им заехать по синекожей морде и, перерезав глотку, произнести с торжеством: «Ну как тебе такое, а? «Цербер» передает тебе привет!»
Но, слава богу, такие мысли посещали Эмили редко, иначе она не смогла бы так долго играть свою роль. Она была профессионалом. Самым лучшим, и Призрак должен был это признать!
И теперь, когда её внедрение подходило к апогею и завершению, Раса преисполнялась все большей уверенностью, что Призрак так и поступит в скором времени. И туман в его голове, появившийся из-за одной ненавистной персоны, все же скоро рассеется.
– Мисс Данзес, - приветствовала её легким кивком одна из охранниц.
– Прошу вас.
Эмили широко улыбнулась, как улыбнулась бы хорошей знакомой - а с этой охранницей она уже успела найти общий язык - и невозмутимо прошла проверку на сканере ДНК.
Как чудесно, что в нынешнее время ДНК стало чем-то большим, чем просто набором кода! Теперь это стало и твоим лицом, и одеждой, и словами, и приглашением! И другого уже ничего не требовалось! Никто не смотрел в глаза дольше трех секунд, не изучал и не наблюдал с пристальным вниманием, что делал сотрудник при входе!
Иначе за время работы в посольстве кто-нибудь уже непременно заметил бы, что, несмотря на леворукость, заявленную в анкете при устройстве, «Латта» всегда ставила отметку в терминале прибытия правой рукой, а перенесенный в детстве стресс, ставший причиной частого проявления во взрослой жизни нервного глазного тика, ни разу за столь продолжительное время не отразился на лице сотрудника, в какую бы «стрессовую», по мнению простых обывателей, ситуацию не попала бы двадцатипятилетняя Данзес.
Эмили детально изучила профиль заменяемой личности, однако придавать таким деталям значение считала ниже своего достоинства. По-хорошему, надо было бы, но это слишком отдавало дотошной вонью Криз, да, той самой Криз, которая не только бы научилась писать левой рукой, но и дергала бы своим лживым глазом напропалую по сотню раз в день!
Но Раса считала такую дотошность мерзким проявлением непрофессионализма, ведь это, по её мнению, отражало неспособность агента к инициативному и импровизированному мышлению.
Почему пишу правой? В храме переучили! Почему не дергается глаз? Черт, да на Тессии полно клиник, где можно за пятнадцать минут устранить эту незначительную проблему!
Словом, Эмили была уверена в своих способностях адаптироваться под ситуацию. К тому же, её «правильный» ДНК ярче всего прочего сигнализировал: она, она, она!
Так что охранницы никогда ничего не замечали.
Пройдя биометрический сканер, Раса, лишь слегка затаив дыхание, прошла через магнитную рамку, а потом еще и через рентгеновскую. И ничего. Её пропустили внутрь так же, как и сотни раз до этого, пожелав приятного рабочего дня.