ОСА-12

Nightingale8622

– Перестань, - с некоторым раздражением сделал он жест.
– Кэннон был глупцом, не представляющим никакого интереса ни для «Цербера», ни ценности для человечества. Лишь его ДНК имел значение, и я этим воспользовался. Неужели так трудно мыслить шире, за рамками дозволенного? Один человек в масштабах моих планов - это ничто по сравнению с той пользой, которую я и «Цербер» могут принести человечеству. Как можно создать лекарство от чумы, Хестром, если не испробовать действие сыворотки на нескольких лабораторных крысах? А теперь в проекте «Трезубец» наметился прогресс: мы смогли расширить наши знания о регенерации ткани, об имплантации и управлении разумом на несколько десятков лет вперед! И что для этого потребовалось? Всего лишь принести в жертву навязчивого и наглого юнца, который попался на твою удочку, как последний идиот! А знаешь ли ты, чем занимается доктор Уилсон, к примеру? Его работа, вполне возможно, приведет

к тому, что мы сможем воссоздать человека лишь по образцу его ДНК - и тогда представь, какие перспективы перед нами откроются! Мы сможем сделать Человека сильнее во всех отношениях, и тогда никому не придется оглядываться на какой-то там Совет, состоящий из трех уродливых морд, просить подачки или поддакивать, как делает это Альянс! Только сделав «Цербер» неуязвимой, крепкой силой в галактике, у которой не будет слабостей, а лишь одни преимущества, мы сможем навязать галактике нашу волю и наше видение! Мы станем свободными! А разве не этого хочет каждый из нас? Так что твой упрек о том, что я думаю только о своей выгоде, несостоятелен. Моя выгода - это выгода как для «Цербера», так и для человечества, и я думал, ты пришла к нам, потому что это понимаешь! Я полагал, что твоя безукоризненная работа на протяжении этих лет - это и есть твое согласие поддержать «Цербер», а что получается сейчас? Ты сомневаешься во мне только из-за смерти какого-то предателя и экспериментов над каким-то ничтожеством?…

Призрак говорил что-то еще, а Хейс буквально затрясло от этих слов: её рука, которая покоилась на кресле за бедром, непроизвольно потянулась к голенищу сапога и извлекла оттуда иглу. Все эти громкие речи были ей безразличны. Возможно, она действительно не могла мыслить шире и постичь всю эту идеологию. Возможно, ей это не дано. В ушах лишь звенели, подобно колоколам, слова «предатель» и «ничтожество». Она вспомнила, как тот, кого Призрак называл «предателем», аккуратно обрабатывал ей раны, стараясь не делать больно лишний раз, а позже почти целомудренно, со сдержанной маской безразличия на лице помогал натянуть ей злосчастные брюки на сломанную ногу, чтобы можно было приступить к реабилитации. Вспомнила она и «ничтожество», которое, пряча растерянность за ухмылкой, проговорило на Иллиуме: «Я тут подумал, Хейс… Возможно, нам все-таки по пути. Если, конечно, ты обещаешь, что из меня сделают кого-нибудь покруче, чем ты». И свой ответ, такой безразличный и совершенно пустой по отношению ко смыслу: «Обещаю, Кэннон». Получается, она дала парню столь же лживое обещание, какое ей самой дал Призрак? Недалеко она от него ушла! Могла ли она принять от него то, что он просил, сейчас, когда все так изменилось?

– Не разочаровывай меня, Хестром, - видя её угрюмое выражение лица и наблюдая за молчаливыми противоречиями, её охватившими, сказал он.
– Я надеялся, что ты-то меня поймешь. Ради своих целей ты тоже совершала не самые приятные поступки, только не столь масштабные, как у меня. Зачем же ты себя обманываешь, полагая, что лучше меня? Это заблуждение. И если ты считаешь меня монстром, то кто тогда ты? Я мог сотню раз уже приказать убить тебя. Но до сих пор этого не сделал, и не вынуждай меня это делать.

– Неправда, - проговорила она запальчиво, уже незаметно сжав ладонью инъекционный контейнер с иглой так, чтобы можно было удобно и легко вонзить в кожу.
– Ты не убил меня после Бинту, потому что хотел использовать против Райса! Не убил после Райса, потому что тебе нужен был Кэннон! Не убил после Кэннона, потому что я доказала тебе свою лояльность! А потом не убил меня, потому что я выполняла твои приказы так, как ты и ожидал. Подопытная Ноль, Грейсон, Сарацино - я делала все, как ты и просил! Я добивалась результатов! И даже сейчас, когда я призналась, что взломала сеть и проникла в третий сектор, ты не прикажешь меня убить? Наверняка только потому, что с тем заданием, которое ты подготовил, никто другой не справится, даже отличница Раса с её комплексом побитой собаки! Так что не нужно вешать мне лапшу на уши по поводу моей бесполезности! Это не ты был мне нужен, а я тебе!

С этими словами она резко поднялась, намереваясь выполнить то, зачем пришла. Призрак стоял спиной к ней, по-прежнему разглядывая космос, и его лицо в отражении показалось Хейс столь задумчивым и отстраненным, что это слегка замедлило её шаг, а следующие его слова и вовсе выбили почву из-под ног:

– Ты назвала меня Джеком, Хестром.

– Что?..
– замерла она, совершенно не понимая, что он имеет в виду.

– На Бекенштейне, ты допустила ошибку, сама того не заметив, - пояснил он, глядя на её отражение в окне.
– Когда мы были вместе.

– Этого не может быть… - возразила она не слишком уверенно.

– И это доказало мне два факта, - продолжал он.
– Во-первых, ты под меня копала. А я этого терпеть не могу и избавляюсь

от всякого, кто пытается лезть куда не просят. Уже за это одно я мог приказать устранить тебя, несмотря на всю твою хваленную полезность. Я знал, что ты что-то задумала, Хестром. И твоя игра на Бекенштейне ясно показала мне, что именно. Хотела поймать меня, как и прочую рыбу, но поймать акулу не то же самое что треску. Ты вела свою игру - я позволил тебе думать, что у тебя получается. Мне было любопытно, зачем ты все это задумала. Частично ответ я получил. И я закрыл на это глаза. И знаешь почему? Разумеется, нет, - он повернулся, смерив её застывшую фигуру проникновенным взглядом, как будто видел все её секреты, и усмехнулся.
– Потому что ты назвала меня Джеком. Забылась. А это ясно доказало мне, что ты не притворялась. И мне это даже понравилось. Какие еще тебе нужны доказательства того, что я сохранил тебе жизнь просто потому, что ты мне не безразлична? Сейчас же я прошу тебя прекратить эту игру, в чем бы она ни заключалась, выложить все карты на стол и принять мое видение таким, каким оно всегда будет и каким должно быть. Цель всегда оправдывает средства. И если для достижения этой цели мне придется пожертвовать сотней кэннонов - так и будет. И мне не за что оправдываться.

Договорив это, он ровно подошел к шахматной доске и сделал очередной ход так, как будто весь диалог до этого был незначителен и малосодержателен, как будто говорили они о погоде на Иллиуме, но никак не судьбоносных решениях.

– Твой ход, - заметил он, усаживаясь в кресло, и эта его холодная сдержанность разозлила Хестром сильнее, чем если бы он закричал на неё в ярости или даже бы ударил. Он был абсолютно спокоен, считая все её обвинения совершенно безынтересными и даже глупыми. Возможно, так оно и было. Возможно, еще вчера, смирившись с участью, постигшей её друга за предательство, и проигнорировав вину за вербовку Кэннона и данные ему пустые обещания, она бы глубоко вздохнула и приняла новые правила, ведь тот, кого она считала монстром, сохранил ей жизнь, когда у него было столько поводов этого не делать. Действительно, какие ей еще нужны доказательства? Она ему небезразлична. И он ей, кажется, тоже, поскольку она по-прежнему сжимала иглу, спрятав её в правой руке, так и не решившись применить и чувствуя, что попросту не сможет это сделать.

Но сегодня, сегодня все изменилось. Быть может, сегодня она была ему небезразлична, но что будет завтра? И кто знает, что он сделает, узнав о последствии их короткой связи?

На ум пришла страшная картина: у неё забирают ребенка, подключая его к проводам, трубкам и сканерам… Ведь цель оправдывала средства. И Хейс этого было достаточно.

Она спрятала иглу в рукав и приблизилась. В глазах Призрака мелькнуло вопросительное выражение: он ждал её хода и решения, нисколько не волнуясь о том, что это решение может быть совершенно для него не предсказуемым. Поэтому когда она, резко схватив тяжелую шахматную доску со стола, отчего все фигуры с шумом посыпались вниз, со всей силы рубанула предметом ему по лицу, среагировать он не успел - успел лишь изобразить полное недоумение, и это было самое правдивое из всего, что она видела. Доска раскололась надвое, достигнув цели, и Хейс резко выбросила руку вперед, ударив босса по виску и добившись того, чего и намеревалась: Призрак отключился.

– Ты прав, - проговорила она тихо, глядя на свою слегка дрожащую руку, - нам всем нужна свобода.

Выбор был сделан.

========== 46. МИРАЖ СВОБОДЫ ==========

Выбор был сделан. Времени оставалось все меньше. Вполне возможно, что сейчас в кабинет ворвутся штурмовики, которые сразу же её прикончат.

Раз… два… три…

Хейс, глядя на тело, распластавшееся в кресле, перевела дыхание, не в силах оторваться от вида совершенной беспомощности человека, который внушал ей такой страх и уважение одновременно. Она все-таки не смогла и не сможет убить его, и причина очевидна. Она не хотела. Что бы он ни сотворил, «Цербер» должен выжить, как единственная сила, которая могла противостоять Альянсу. С Призраком или без. Но она сама убивать его не хотела.

Терять время нельзя. Но прежде чем действовать, Хейс обыскала Призрака и лишила его чипа инструментрона, тут же разбив. Потом, сорвав с окна небольшую декоративную занавеску, наспех привязала его руки к ножке столика. Надолго это его, конечно, не задержит, но к тому времени, как он очнется, она, дай бог, уже будет далеко от станции.

Сорвавшись с места, Криз устремилась к сейфу. План действий в голове выстроился по пунктам.

Первое - снять показания со считывателя. Она активировала инструментрон и, воспользовавшись несложным алгоритмом действий, вскоре получила данные: пять возможных восьмизначных комбинаций. Три начинались с одной тройной последовательности цифр, две другие предлагались как альтернативные. Все-таки Касуми была права: полагаться только на считыватель не стоило.