Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны
Шрифт:
Отношения между венгерским и немецким командованием становились все более натянутыми. На первых порах Хинди предпочитал сносить оскорбления немецких коллег, отмечая в своих донесениях лишь самые возмутительные случаи, как, например, 30 декабря:
«Капитан немецких саперов, не раздумывая, приказал взорвать баррикаду на улице Оштром. При этом он совершенно не озаботился тем фактом, что одновременно на небо взлетит и водокачка. В результате в Замке три дня не было воды… Я доложил об этом командиру немецкого IX горнострелкового корпуса СС… Но мой предыдущий опыт подобных обращений подсказывает мне, что никакого толку от этого
…Как правило, немцы не только ведут себя агрессивно. Они прямо отказываются называть номера своих подразделений и открыто угрожают оружием сотрудникам промышленных предприятий. Если немецкие командиры от имени своего командования конфискуют транспортные средства или топливо, то это имущество, разумеется, потеряно для его владельцев навсегда…
Лично у меня сложились нормальные отношения с командиром немецкого армейского корпуса и начальником его штаба. Наши мнения по главным вопросам никогда не были настолько различными, чтобы это мешало общему сотрудничеству. По сути, именно он взял на себя задачу обороны Будапешта, и в связи с этим я полагаю, что с моей стороны будет естественным идти навстречу всем его пожеланиям и всегда протягивать ему дружескую руку… Тем не менее не могу не отметить тот факт, что до настоящего момента у меня успели побывать командиры всех венгерских частей и каждый из них просил, чтобы я взял на себя вопросы командования на тактическом уровне».
На самом деле наличие в венгерской столице двух командований было чисто формальным фактом. Пфеффер-Вильденбрух никогда не консультировался с венгерскими коллегами и в лучшем случае информировал их о своих планах и распоряжениях уже после того, как они становились свершившимися фактами. Растущее раздражение Хинди видно в его донесениях о состоянии дел в городе, составленных в середине января:
«Решающим фактором в разрушении Будапешта стала полная беззащитность перед ударами авиации противника».
«Среди гражданского населения страх смерти отодвигает назад все прочие вопросы; их положение и судьба отчаянные. Многие центральные районы города сейчас представляют собой просто груду руин».
«1. На южном участке Пештского плацдарма сейчас держатся лишь отдельные опорные пункты. Если противник и впредь будет продолжать усиливать натиск, та же судьба ждет и Буду.
2. Непрекращающиеся авианалеты и минометный и артиллерийский обстрел являются причиной огромных потерь при скоплении войск и военной техники.
3. Улицы загромождены огромными кучами мусора. Нет никакой надежды, что их удастся очистить.
4. Водоснабжение полностью нарушено. К нескольким источникам воды выстроились огромные очереди.
5. Стремительно растет число болезней, причиной которых являются вши.
6. Многие немецкие солдаты успели запастись гражданской одеждой.
7. Генерал-лейтенант (Имре) Каланди тяжело ранен.
8. Численность войск быстро тает, что особенно характерно для немецких подразделений».
Наконец 30 января, когда в немецкой сводке было упомянуто о том, что значительная часть венгерской армии и жандармерии перешла на советскую сторону, Хинди потерял терпение. Берегфи направил текст Хинди и потребовал от него провести расследование. В ответе Хинди было написано:
«Гражданские лица, которые из-за бомбежек лишились домов и вообще крыши над головой, имущества, испытывающие муки голода и жажды, под огнем противника и
Не один раз венгерские военные и гражданские лица подвергались арестам сотрудниками СС под надуманным предлогом. Они содержались в невыносимых условиях вплоть до освобождения представителями венгерского I армейского корпуса… Офицеров избивали без причины и подвергали оскорблениям. Во время атак немцы держатся за спинами венгерских солдат, а венгров гонят вперед под угрозой оружия. Немецкие подразделения обкрадывают венгерские казармы. Безоружных рабочих заставляют участвовать в атаках просто для создания обстановки неразберихи, многие в результате гибнут».
После перечисления примеров жестокости немецких союзников, особо отметив стойкость и храбрость многих венгерских подразделений, Хинди сделал заключение о том, что войска обороняющихся находятся на пределе сил, что даже самые стойкие офицеры не могут больше выдерживать осаду. В его донесениях в начале февраля об этом говорится открыто:
«Немцы превратили церковь капуцинов на площади Корвина в конюшню. Родственники солдат и просто гражданские жители, страдающие от голода, собираются у командных пунктов и кухонь венгерских подразделений, где униженно и стыдливо просят пропитание.
Немцы гонят гражданское население, мобилизованное для работ, на передовую. Работы срываются огнем противника, который наносит существенные потери. В большинстве случаев под минометным и пулеметно-ружейным огнем люди возвращаются по домам, так ничего и не сделав. Учащаются случаи мародерства в частных домах.
По данным немецкого командования, по воздуху доставляется лишь минимально потребное количество продовольствия. Они не только не делятся этими поставками, но и по возможности стремятся захватить те скудные запасы, что имеются в распоряжении гражданского населения, пользуясь отсутствием должного контроля со стороны продовольственных команд венгерских войск… Стало невозможно бороться с участившимися случаями реквизиций и грабежей, которые совершают многие немецкие подразделения в тылу.
Гражданское население испытывает отчаяние и безнадежность. Люди хорошо относятся к венгерским солдатам, но не любят немцев за их агрессивное поведение. Гражданские жители больше не видят в немцах своих освободителей. Они открыто говорят, что это обман».
Донесения Хинди носили односторонний характер: боевой дух венгерских солдат был ниже, чем у немцев, но на уровне рядового состава случаи проявления подлинного боевого братства были вовсе не редки. Важно отметить то, что генерал в своих донесениях сделал вывод о бессмысленности и даже преступности дальнейшего сопротивления в Будапеште, несмотря на то что ему все же не удалось сломить упрямство немецких коллег.