Осада
Шрифт:
– Объясни нам, что произошло, сотник!
– Все очень просто, воевода! Боец к палке отнесся с вполне понятным презрением. Но поскольку я стоял, этой палкой как бы прикрываясь, он, согласно усвоенным сызмальства азам боевого искусства, принялся бить по оружию, предотвращая тем самым возможный ответный удар. А видя, что оружие было нелепым, деревянным, он вполне разумно, с презрительной ухмылочкой, решил его просто перерубить, и заодно рубануть и меня, недотепу. Так, братец? – обратился он к пришедшему в себя ратнику.
– Точно так, дружинник, – прохрипел ратник, досадливо покачивая все еще гудевшей от удара головой.
– А
Если бы Разик и его собеседники обладали сверхъестественной способностью слышать и наблюдать то, что происходит от них за шесть верст по прямой, они бы узнали, что в это же самое время на лесной поляне некая фрау Анна фактически в том же смысле, что и Разик, только по-польски, объясняла пану ротмистру Анджею Голковскому, что причины его поражения в фехтовальном поединке кроются в недооценке противника. Но способности дистанционно подслушивать и подглядывать появятся у человечества лишь спустя несколько веков. А пока Разик продолжал:
– Приемы работы с палкой против клинка и копья очень простые, мы наших ополченцев такому быстро научим. А вот чтобы саблей правильно рубить, как вы знаете, не один год упражняться надобно.
Бояре принялись оживленно обсуждать увиденное и услышанное, однако, князь Шуйский прервал дискуссию, напомнив, что поединка с сотником ожидает еще и копейщик:
– Князь Василий, вели бедолаге выходить на ристалище и разить дружинника копьем!
Бояре дружно засмеялись воеводской шутке. Теперь все почему-то были уверены, что сотник поморской дружины со своей палкой легко справится с вооруженным воином.
Второй ратник, стоявший в стороне, разумеется, не был ни слепым, ни глухим и прекрасно видел, какая судьба постигла его товарища. Поэтому он хотя и двинулся вперед по сигналу князя Василия, но не стал нападать на Разика, принявшего точно такую же стойку, как и в предыдущей схватке, а принялся с опаской кружить вокруг него, делая совсем уж издалека ложные выпады своим копьем.
– Постой, товарищ, ты куда побежал? – не выдержал Разик на третьем круге. – Мы же представляем, что я, как и наши ополченцы, защищаю вал, а ты, как королевский воин, теснишь меня через пролом в стене! Давай-ка, нападай фронтально.
– Делай, как сказано! – прикрикнул на своего ратника князь Василий.
Тот обреченно вздохнул, остановился и сделал, вернее – попытался сделать два стремительных выпада копьем: один ложный, в лицо, второй – настоящий, в грудь. Однако на первом же выпаде Разик вновь, как и в прошлый раз, шагнул вперед и влево, одновременно скручивая корпус вправо, то есть, уводя его с линии атаки. При этом он отвел копье в сторону своей палкой, которую по-прежнему держал перед собой обеими руками, и тут же коротким выпадом ткнул противника черенком в забрало шлема. Хотя дружинник бил явно вполсилы, ратник пошатнулся. Разик тут же крутанул палку, точно так же, как крутил саблю его противник в предыдущей схватке, выводя ее на рубящий удар. Но дружинник еще и разгонял палку левой рукой сверху вниз, и лишь затем, подхватывая эту двойной импульс вращения кистью правой руки, совершил палкой полный оборот и обрушил ее сверху на шлем копейщика. Вновь раздался похоронный колокольный звон, и оглушенный копейщик рухнул на траву.
– И вправду, бедолага, –
Бояре вновь засмеялись, а князь Василий раздосадовано плюнул, но затем первый подошел к Разику, похлопал его по плечу:
– Молодец, сотник! Вижу, что сможешь мужичков научить, как королевских людей уязвить по-нашему, по-русски!
– Итак, бояре, все согласны, что мы вооружаем работных людей дубинками? – подвел итог князь Шуйский, и, не встретив возражений, приказал Разику: – Сотник, собирай мужичков на валу, назначай своих людей им в наставники.
– Слушаюсь, воевода! – вытянулся Разик, машинально взяв палку на плечо, словно боевую саблю.
– А ты, Терентий, организуй изготовление дубинок в потребном количестве, – обратился воевода к дьяку, и улыбнулся, хитро прищурившись: – Только оставь мне во граде хотя бы пару цельных метел да лопат, чтобы в пыли да навозе град не погряз!
И вот теперь Михась на земляном валу, сооруженном за городской стеной, обучал владению дубинкой сотню ополченцев, только что закончивших этот вал возводить. Слева и справа от него занимались со своими сотнями другие дружинники Лесного Стана.
– Еще раз напоминаю, братцы, дубинку под сабельный удар, упаси Бог, не подставлять! Перерубят вместе с вами. Саблю вражескую, как и копье, мы не отбиваем, а отводим! Приготовились! Повторяем упражнение!
Михась вынул из ножен свою саблю и пошел вдоль строя, по очереди командуя ополченцам сделать шаг вперед, а затем нанося им рубящий и колющий удары. Ополченцы, тренировавшиеся уже второй день, весьма неплохо зашагивали в сторону, отводя палкой клинок, и лихо молотили в ответ своими дубинками. Михась едва успевал уворачиваться от их выпадов. Несколько раз ему все же прилетело вскользь по плечу. Естественно, дружинник не ругал, а хвалил особо ловких бойцов, уже изрядно напрягая голос, чтобы перекрыть непрерывный грохот вражеской канонады и нашей ответной пальбы с башен. Из-за этого грохота и необходимости непрерывно уворачиваться от сыпавшихся на него ударов, Михась допустил оплошность и не заметил, как на вал пожаловало высокое начальство: сам воевода с боярами. Он спохватился лишь тогда, когда услышал голос Разика, окликнувшего его по имени.
– Смирно! – скомандовал Михась своим ополченцем, и, придерживая саблю у плеча, кинулся к воеводе с рапортом.
– Вольно! – отозвался князь Шуйский. – Отдохните чуток, ребятушки! Вижу, как вы радеете. Бог и государь воздадут вам должное!
Ополченцы отозвались нестройным хором, одни по-военному взяли палки на плечо, другие по-крестьянски принялись кланяться в пояс. Михась готов был провалиться на месте от такого зрелища, хотя понимал: никто не обвинит его в том, что он обучал своих временных подчиненных лишь бою, а не тому, как приветствовать начальство.
Выслушав рапорт Михася, князь Шуйский милостиво кивнул дружиннику и обратился к Разику:
– Сотник, объясни своему бойцу новую задачу!
С этими словами он тронул поводья, и поскакал далее вдоль вала, к Свинарской башне. Бояре и свита тронулись за князем.
Разик спешился, привязал коня к частоколу.
– Отойдем в сторонку, брат!
По тонуе Разика Михась понял, что скоро вновь пробьет тот час, когда им опять придется отправиться в самое пекло, из которого не всем удастся выйти живыми.