Осажденные камнем
Шрифт:
Натан манипулировал воздухом, создавая вакуум, чтобы высосать воду, но Ава и Рува объединили свой дар и контратаковали. Он не смог отреагировать достаточно быстро.
Вода надавила на носовые пазухи Лани и ее горло. Ожившая жидкость сломала ей челюсть, разорвала трахею, расколола изнутри скулы и заполнила ее голову и легкие.
Пока Натан и Эльза отчаянно пытались ей помочь, Лани рухнула на мраморные плиты. Пол теперь был сухим, поскольку вся вода находилась внутри нее. Видений не было.
Мертвая колдунья лежала на полу. Ее лицо стало бесформенным и дряблым, ведь все кости были перемолоты
— Ох, Лани! — Эльза обхватила плечи мертвой женщины. — Ох, Лани.
Позади них стоял потрясенный Квентин.
— Я не знал, как остановить это, — сказал Натан, чувствуя себя подавленным и беспомощным. — Я не смог ее спасти. Добрые духи…
— Да уж, добрые духи, — произнес Квентин. Он повернулся к Эльзе и Натану. — А теперь нам следует бояться еще больше. Мы знаем, что генерал Утрос призывает дракона.
Лила никогда не позволяла себе расслабиться, и Бэннон подозревал, что она просто не умеет этого. Молодая Морасит сохраняла бдительность, мускулы ее были напряжены, рефлексы наготове. Даже когда она делила с ним постель и проявляла немного нежности, она оставалась взведенной пружиной, готовой распрямиться.
Она вела его вниз по наклонным улицам к арочным воротам, выходившим на крутой обрыв, и Бэннон понимал, что это не праздная прогулка.
— Мы всегда должны быть настороже, — сказала она. После побега из вражеского лагеря она больше не называла его мальчишкой. Возможно, это знак уважения, а может, Лила просто забывалась. — Стены Ильдакара защищали город тысячи лет, но речные укрепления тоже хороши.
В квартале торговцев она свернула к входу в туннели снабжения, проложенные внутри песчаникового утеса, и он последовал за ней в прохладные освещенные факелами проходы. Мускулистые рабочие катили бочки и грузили мешки с зерном в телеги, в которые были запряжены медлительные яксены или широкоплечие мужчины. Лила быстро шла по широкому туннелю.
— Откуда берутся все эти припасы? — спросил Бэннон. Он знал о торговле с деревнями в холмах, но осаждающая армия отрезала эти пути сообщения.
— Когда мы жили под саваном, Ильдакар должен был быть самодостаточным, — сказала Лила. — Запасы могут обеспечивать нас многие годы, поэтому блокадой генерал не добьется успеха, как бы долго он ни ждал.
Бэннон остановился у деревянных кадок, полных рыбы с обвисшими усами. Рты рыбин были открыты, глаза остекленели.
— Это свежая рыба, — сказал он. — С реки?
— Как только саван спал, многие деревни вверх по течению стали торговать с нами, — сказала Лила. — Мы все еще получаем много провизии, и армия на равнине этому не мешает.
Идя вслед за Лилой по туннелю, он заметил впереди дневной свет, который был ярче факелов. Морасит подвела его к широкому проему в отвесном утесе над рекой, остановилась на краю и посмотрела вниз.
Бэннон увидел, что хотя отвесная скала казалась такой же неприступной, как и высокие городские стены, тут была сеть ступеней, приставных лестниц, платформ и трапов, позволявшая людям входить и выходить через многочисленные отверстия на обрыве, чтобы принимать
— Мы забираем товары с торговых судов и приносим их сюда для доставки на все рынки города, — пояснила Лила.
Бэннон вспомнил три норукайских корабля с рабами, прибывших в город. Должно быть, Кор и его спутники этим же путем вели на невольничий рынок своих изможденных пленников.
— Мы в безопасности, — сказала Лила. — Если кто-нибудь попытается напасть на нас с реки, мы можем сбросить платформы, отсоединить доки и изолироваться. — Она шагнула к самому краю и посмотрела вниз. Ноги ее были менее чем в дюйме от обрыва. У Бэннона закружилась голова. — Нам никогда не приходилось прибегать к таким крайним мерам.
Она ступила за край, отыскав хитроумно встроенные в песчаник ступени. Без поручней и веревки Лила начала спускаться к деревянной платформе в двадцати футах под ними. Бэннон заколебался, и она окликнула его:
— Следуй за мной.
Лила быстро спускалась по тропке, вырубленной в скале.
Бэннон решил не показывать свой страх и шагнул за ней. Он разглядывал широкие дорожки и закрепленные в скале деревянные ступени, по которым грузчики могли переносить ящики, мешки и бочки в другие туннели и места хранения. Лила ждала его на платформе, и он понял, что она испытывала его. Он присоединился к ней без комментариев и жалоб, и она поспешила по ступенькам к другой платформе.
Когда они добрались до более широкого места, он обернулся и глянул вверх. Стена утеса была гладкой и отвесной, почти без признаков естественного выветривания мягкой породы. Многочисленные отверстия вели в лабиринт туннелей внутри возвышенности. Они находились посередине высоты утеса, и более чем в сотне футов внизу спокойно текла сине-зеленая река.
Возле доков стояли две небольшие плоскодонки, и ильдакарские рабочие выгружали из одной лодки запечатанные бочки, а из другой — каменные блоки и плиты. Рабочие при помощи канатов и шкивов поднимали ко входам в скалу тяжелые клети. Некоторые платформы поднимались в воздух сами по себе, и Бэннон понял, что кто-то из одаренных торговцев использовал магию для доставки груза.
Они возобновили спуск, и двумя уровнями ниже Бэннон увидел небольшую платформу шириной не более четырех футов, на которой стояли две бадьи с живой речной рыбой. Рабочие наверху тянули за веревки, поднимая рыбу к приемной пещере. Город был в осаде, а тысячи вражеских солдат находились сразу за толстыми стенами, но рабочие у реки перекликались, вели непринужденные разговоры, шутили и смеялись, как будто это был обычный рабочий день.
Двигаясь зигзагами вдоль отвесной скалы, они с Лилой спустились с крутого утеса. Бэннон держался за песчаник, сохраняя равновесие, и не сводил взгляда с ее обнаженной спины, чтобы не смотреть вниз. Морасит подошла к южному краю главного утеса, где ступени снова сменили направление, и показала ему поток речной воды, с журчанием текший по деревянному желобу. Бэннон с изумлением понял, что вода течет снизу вверх в каналы акведука. Поток бурлил и брызгался, обратным водопадом уходя внутрь утеса. Юноша увидел руны заклинаний, вырезанные в скале.