Осажденные камнем
Шрифт:
— Утрос перекрыл ручьи, текущие через долину, но мы берем воду из реки, — сказала Лила. — Мы просто поднимаем воду в Ильдакар, но при необходимости можем освободить ее. Если захватчики попытаются взобраться по скале, мы откроем шлюзы, и сюда хлынет вода из наших водоемов и резервуаров.
Бэннон последовал за ней к краю реки. Им пришлось шагнуть в сторону, пропуская рабочих, которые с трудом поднимались по лестнице, неся на плечах мешки с зерном. Наконец, они достигли береговой линии и деревянных доков, где разгружались две плоскодонки. У каждого судна был капитан и несколько членов экипажа.
Ильдакарские торговцы
— Выращивание зерна не подорожало, а рыба осталась рыбой. Почему так дорого?
Капитан речного судна нахмурился.
— Прошу прощения за повышенные цены, сэр, но из-за осады вашего города наши риски возросли. Я должен доплачивать своей команде, чтобы они согласились сюда плыть.
— Война повышает расценки, — сказал второй капитан. — Ваши потребности стали острее, тем самым вызвав рост цен. Простая коммерция.
— Мы заплатим требуемую цену, — проворчал торговец. — Ильдакару все равно ни к чему столько золота. Я предпочитаю иметь провизию. — Он посмотрел на последние бочки, в которых дергались скользкие создания. — А это угри, моя страсть! Я сам съем половину груза.
— Но осадная армия на равнине, и солдаты не могут спуститься к реке, — недоумевал Бэннон. — Ваша работа не стала более опасной.
— О, опасность существует, юноша, — сказал капитан, и мужчина на соседней лодке согласно кивнул. — Хэнсон пришел с низовьев реки, а это значит, что он вынужден обходить стороной болота. Чтобы доставить с каменоломен камень, он должен провести лодку мимо всех этих болотных драконов и змей-убийц.
Хэнсон заскрежетал зубами и снова кивнул.
— Одна из тамошних деревень разрушена из-за какого-то волшебника из Ильдакара и Морасит, — продолжил капитан. — От Тарады почти ничего не осталось.
Лила нахмурилась, услышав эту информацию.
— Морасит и волшебник?
Капитан кивнул.
— Тарада была отличным поселением в мирной заводи. Они никому не причиняли беспокойства, но потом волшебник объявил себя их предводителем, и на него напала Морасит — женщина, похожая на тебя. Все жители деревни пострадали, многие были убиты, а большинство их хижин теперь разрушено.
Хэнсон скрестил руки на груди и хмыкнул.
— Поэтому, если вам нужны наши товары, и вы просите нас проделать такой опасный путь, то будьте готовы заплатить немного больше.
— Я уже сказал, что мы заплатим, — напомнил торговец, желая поскорее завершить сделку. Его рабочие загрузили бадьи с угрями на подъемную платформу.
Бэннон смущенно посмотрел на Лилу.
— Как Морасит оказалась в болотах? Думаешь, тот волшебник — это Максим?
— В этом я не сомневаюсь. — Лила посмотрела через широкую реку на болота, похожие на гноящиеся растительностью шрамы. — И я готова биться об заклад, что та Морасит — это Адесса.
Далеко вниз по течению от Ильдакара болота, наконец, сменились обычной местностью. Адессе стоило беспокоиться лишь о привычных природных опасностях. И о Максиме.
Она продолжала охоту. После ухода из разрушенной Тарады прошло уже несколько дней. Она все еще была в царапинах и синяках, но все быстро заживало, и жизненная энергия от поглощенного
Адесса выслеживала Максима в болотах, сражалась с низко свисавшими ветвями и с брызгами преодолевала мелководные протоки, пытаясь понять, в каком направлении он пошел. После взрывной волны пара и воды, уничтожившей Тараду, он украл лодку и прошел на ней несколько миль вниз по течению, а потом снова углубился в дебри. Он не мог прятаться вечно, но сильно опережал Адессу.
Она прищурилась в слабеющем вечернем свете. Солнце уже село, и оранжевый отсвет пробивался сквозь лес. Лягушки и ночные насекомые затянули свои песни еще до наступления темноты. Адесса продиралась сквозь высокую траву, но, услышав шорох в подлеске и всплеск воды от крупного животного, решила найти укрытие и переждать темноту. Морасит не чувствовала усталости. В теле ее было достаточно энергии, чтобы идти день и ночь, но было глупо рисковать, двигаясь вслепую. В округе немало хищников, и в темноте легко потерять след Максима.
Смирившись, она нашла старый болотный дуб, который, возможно, был ровесником Ильдакара. Ствол его был покрыт мхом и древесными грибами. Наверху, среди свисающих лиан и плетей болотного мха, она увидела толстую горизонтальную ветку и решила, что это хорошее место для ночевки. Найдя опоры в потрескавшейся коре, она вскарабкалась по стволу. Добравшись до крупной ветви, она оседлала ее, ощущая голыми бедрами шершавую кору.
Одеяло темноты опустилось на деревья. Адесса не нуждалась в огне, поскольку воздух был теплым и влажным, а приготовить все равно было нечего. Вместо этого она устроилась поудобнее, прислонившись спиной к стволу и свесив ноги с толстой ветки. Она потянула несколько ближайших лиан, сломала удерживающие их ветки и воздушные корни, и привязала себя к дереву, чтобы не упасть во сне.
Много ночей она лежала без сна, будучи настороже, давая отдых мышцам, но не разуму. Теперь она чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы дать телу то, в чем оно нуждалось. Она успокоила дыхание, почувствовала биение сердца и сконцентрировалась на своей единственной цели.
Она мысленно повторила слова властительницы Торы: «Убей его. Покинь город и выследи его». — Приказ был выжжен в ее памяти, и Адесса приняла его. — «Принеси в Ильдакар его голову. Жители города должны увидеть, что главнокомандующего волшебника настигло правосудие».
Она представила момент, когда сокрушит главнокомандующего волшебника и длинным боевым ножом отрежет его голову. О дальнейшем Адесса не думала. Она не позволяла себе размышлять о том, что будет делать после выполнения миссии. Пока не было никакого «после». Убийство Максима было единственной целью ее жизни.
Прижавшись к стволу, она почувствовала, как напряжение в мышцах слегка спало. Не полное расслабление, но этого достаточно для Морасит.
Она подумала о женщинах, которых обучала сражаться, чтобы они служили нуждам Ильдакара. Ни один из воинов арены не мог сравниться с Морасит, а Адесса была сильнейшей из них. Но она оставила своих сестер и теперь была одна в болотах, спасалась от ночных опасностей на высоком дереве.