Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета
Шрифт:
Шоу длится часа два. В это время все пьют, занимаются своими делами, беседуют. Изредка появляется Дема (который тоже пьет и занимается своими делами) и предлагает сдавать деньги. Поначалу он еще объясняет, на что сдают деньги, но постепенно все сводит к обещаниям: «Дело стоящее, вы не пожалеете». Делает это страстно и увлеченно, публично упрекая не сдавших деньги в том, что у представляемых ими структур финансовые трудности. Обсуждается предложение заплатить тысячу долларов с карточки, чтобы Корзун и Морейнис поцеловались голыми, но эта идея как-то не получает развития.
В конце концов, собрав около 500 долларов, Дема объявляет, что два крупнейших игрока на Интернет-рынке сейчас публично поцелуются. Морейнис и Корзун выходят на импровизированную сцену и долго целуются взасос
В качестве необходимого, но очевидного комментария надо отметить, что никто из участников этой сцены не является геем, а фигурирующие суммы денег не слишком заметны в их бюджете.
Глядя на происходящее, я понимал, что собравшиеся демонстрируют именно те черты, которые я люблю в людях, — они одновременно социально успешны и чудовищно асоциальны. При этом складывалось подозрение, что они социально успешны именно потому, что чудовищно асоциальны, — и вместе с тем могут позволить себе асоциальность, потому что успешны. Едва ли можно придумать что-то более неприемлемое, чем целоваться за деньги (вру: еще можно за деньги трахаться). В особенности — если ты целуешься с мужчиной, и ты не гей. Просто поцелуй — с кем угодно — вещь в чем-то заурядная, кто с кем только на вечеринках не целуется! Но публичный поцелуй за деньги я видел впервые. Тем более — в ситуации, когда никто из присутствующих в деньгах не нуждался.
Внезапно я понял, что не случайно очутился в русском Интернете, — то, что я наблюдал, началось на Калашном, в квартире Емели Захарова на Качалова и в офисе «Ситилайна», — но за прошедшие годы оттяга стало еще больше. Так же, как денег и успеха. Я понял, что мне чудовищно приятно смотреть на этих людей и осознавать, что — при всей разности нашего «удельного веса» — я нахожусь с ними в одной лодке. Эта референтная группа тоже оказалась девиантной.
Все тот же Ф. (герой другой истории в том же выпуске «НасНет», психиатр, сказавший мне: «А то, что ваша референтная группа девиантна, — это тоже симптом» — СК) рассказывал, что успешный бизнесмен в России девяностых должен быть умен, энергичен, асоциален и подозрителен. Подозрительность немного сдерживает его асоциальность — в противном случае его просто убивают. Отсутствие серьезных «разборок» в Рунете привело к тому, что асоциальность «крупнейших игроков Интернет-рынка» ничем не сдерживается. Вероятно, в мире офф-лайнового российского бизнеса нельзя себе позволить то, что делали Корзун и Морейнис, без ущерба для своей репутации. Поэтому, кстати, предпринимаемые в середине девяностых попытки людей типа Носика зарабатывать деньги в «реальной жизни» обычно заканчивались неудачей.
Произошедшее позволило мне найти ответ еще на один давно занимавший меня частный вопрос, касающийся Кита Корзуна. Во время известной истории с «Листовкой» и «Джамп. ру», когда Корзун фактически украл домены у своих бывших работодателей, кинув при этом несколько тысяч пользователей, сообщество достаточно единодушно Корзуна осудило. Между тем никто не «отказал ему от дома», хотя и во время его работы в «Порту» я слышал десятки негативных отзывов (вплоть до того, что одна девушка рассказывала мне, как она поступает, когда ее начальник повышает на нее голос. Она просто говорит:
«Что ты себя ведешь, как Кит Корзун!» — и начальник сразу начинает извиняться). Теперь причина случившегося понятна: с Корзуном, вероятно, никто не рвется работать, но он остается «своим» — где же мы еще найдем такого урода, как мы сами?
Потому что Рунет до сих пор остается заповедником активных, асоциальных и успешных людей. Можно сказать, что в нем все еще продолжаются девяностые годы.
Статья имела несколько продолжений. В следующем выпуске «НасНет» я должен был внести коррективы:
Моя заметка про РИФ, как и следовало ожидать, вызвала настоящий всплеск активности. Участники шоу, а все больше зрители слали дополнения и изменения. В основном дело касалось дележа денег — после долгих споров сошлись на том, что Корзун и Морейнис получили поровну. Были также
Аркадий Морейнис, один из героев этой истории, был (и остается) не только основателем Price.ru, но и большим мастером «зажигать» или даже, как говорят некоторые мои друзья, «жестко отжигать». Из множества историй о нем можно рассказать одну — как они однажды пили с Антоном Носиком.
Дело в том, что Носик носит на голове кипу — маленькую шапочку, прикрывающую затылок. Эта кипа — или, как он ее иногда называет в присутствии возможных антисемитов, «ермолка», [18] — является, очевидно, «предметом силы». Так вот, когда Носик и Морейнис однажды напились по-настоящему чудовищно, Антон подарил Аркадию свою кипу. Больше всего Морейнис сожалеет о двух вещах: о том, что не догадался попросить с Носика сертификат (для будущей продажи на аукционе), и о том, что наутро Носик щеголял в новой кипе, еще лучше прежней.
18
«И как такое словоупотребление действует на антисемита?» — интересуется на полях Настик.
Вернемся, впрочем, к мужскому стриптизу. В июльском номере журнала «Playboy» вышла моя статья «Нефть и провода», рассказывающая о том же случае. Имена действующих лиц были заменены инициалами. По этому поводу Дема сказал:
— Вот в этом отличие дружеской услуги от проплаченного пиара: если бы я тебе заплатил, мое имя было бы приведено здесь полностью.
Я смутился, потому что оставил инициалы исключительно из соображений охраны чужого прайвеси. Если бы я знал, что Дема в рамках этой истории хочет называться полным именем, я бы его и бесплатно написал. Так мне в очередной раз не удалось заработать денег заказной статьей — вообще, надо отметить, за все годы моей работы в качестве интернет-журналиста мне это не удалось ни разу. Вероятно, люди, пишущие джинсу,живут в каком-то параллельном со мной мире.
Статья в «Playboy» завершалась следующим пассажем:
После двух часов разговоров, возвращения денег с криками «Мои вкладчики не должны пострадать!», собирания денег назад, попыток платить с карточки Visa Gold и прочих аттракционов М. и К. наконец слились в поцелуе под крики «Пидоры, пидоры!» — не то одобрительные, не то осуждающие.
Д. считал деньги, М. и К. продолжали целоваться, а я думал о том, что анархистский дух девяностых еще не умер. Люди, собравшиеся здесь, были уродами — почище клубных фриков. Где еще найти таких — успешных и асоциальных одновременно? Все они давно остепенились или отдыхают в гостеприимной земле России, Европы и Америки. Если бы я был женщиной, я бы любил исключительно таких мужчин — у которых хватает не только денег, но также и смелости делать то, чего делать нельзя, каждым своим поступком демонстрируя, что их успех настолько абсолютен, а репутация столь прочна, что правила им не писаны. К ним не прилипнет.
— Пидоры, пидоры! — кричали зрители. Сидящий рядом со мной сотрудник крупной рекрутерской компании, более ли менее случайно попавший на РИФ, прошептал:
— Если бы эти люди работали в нефтяном бизнесе, их репутация была бы навсегда похоронена.
Именно в этот момент я понял, почему никогда не хотел работать в нефтяном бизнесе.