Оседлать чародея
Шрифт:
До Виана долетали уже выкрики вроде: «Бей колдовское отродье!», «Долой тирана!», «Не трожь государя!», «И это столпы истинной веры?!» и «А ну, заткните пасти!». На помосте вокруг престола дворцовая стража сцепилась с храмовой, похоже, давно и прочно вставшей на сторону Селивана.
Селиван поднялся, невольно потирая ушибленное место. Смотрел он только на Виана, начисто игнорируя окружающих.
– И ты думаешь, – процедил он, – что сможешь справиться со мной один? Без пяти минут маг…
– Не один, – ответил парень.
Перебирая вдруг так услужливо всплывшие в памяти когда-то читанные заклинания, он
Похоже, Селиван несколько растерялся, хотя, несомненно, узнал произносимое. Прежде чем он вновь сосредоточился, у Виана с кончиков пальцев словно сорвалась тягучая масляная капля и улетела куда-то в пространство.
– Не один, – повторил парень.
– А я тебя узнал, Салив, – произнес высокий, чуть сутуловатый человек с копной седых волос. – Неплохо сохранился! Удивительно, ведь столько лет Прошло, мог бы и состариться.
Справедливости ради надо заметить, что замешательство Селивана было недолгим и он не стал сотрясать воздух пустыми речами, а сразу ударил. Чем – Виан не разглядел и не понял, ибо минуту спустя два мага уже метались по всему помосту, гвоздя друг друга заклятиями, иные из которых оставляли на досках отчетливые дымящиеся следы.
«Ну, теперь только пригибайся, прячься!» С этой мыслью Виан отступил, как оказалось – в сторону кресла, в котором сидела Омелия. Что-то ударило его сзади под колени, а затем, прежде чем парень успел восстановить равновесие и обернуться, само рухнуло на доски помоста. Виан крутанулся на полусогнутых, готовясь отразить неведомую опасность, и увидел, что один из старших кесов рухнул навзничь, а Омелия сосредоточенно дует на пальцы.
– Ты что, тоже?… – начал было Виан, но тут воздух над помостом содрогнулся от какого-то особо внушительного заклятия, уж неизвестно кем пущенного – Селиваном или Лазаро. Виан с Омелией, не сговариваясь, пригнулись и укрылись за массивным креслом. Из этого, пусть и эфемерного, убежища парень смог наконец оглядеться.
Царь куда-то наконец делся, и, с точки зрения Виана, это было правильно, если только его не развеяло в прах рикошетом магического заклятия. Народ на площади, прежде согнанный в кучки храмовой стражей, очнулся и пытался вырваться и из оцепления стражников, и с площади. Народу было много, стражи тоже немало, но все же она значительно уступала в численности зевакам и оказалась не способна сдерживать бурное проявление инстинкта самосохранения. Тем более что среди собравшихся, как обычно, присутствовали, кроме простых смертных, и люди не то ограниченного ума, не то повышенной ретивости, которые с воплем «Наших бьют!» перли и против стражи, и против толпы. Кто именно попадал под определение «наших», оставалось невыясненным.
Стражники, успевшие перед началом драки взобраться на помост, явно заняли выжидательную позицию. Им-то не нужно было сдерживать или хотя бы направлять бегущих людей, посему оную позицию они отчаянно стремились занять поближе к стенам или за какими-нибудь достаточно массивными предметами. В то же время выяснилось, что Селиван взрастил в среде кесов немало последователей, часть которых теперь с переменным успехом стремилась ему на помощь, щедро рассыпая и удары посохами, и заклинания.
А
– Что делать? – спросила Омелия тоном, который впоследствии назовут «театральным шепотом».
– Ты тоже умеешь колдовать? – вместо ответа спросил Виан.
– Чуть-чуть, – пожала плечами принцесса. – Так все-таки?
Что-то врезалось в кресло, вырвав из него длинную щепу. Краем глаза Виан увидел, как какой-то кес, добравшийся наконец до помоста, сделал кульбит в воздухе и упал обратно в толпу.
– Как-то ничего в голову не приходит, – пробормотал парень, следя за полетом слуги Пастхова.
– Ну, тогда, например… – Омелия чуть подалась в сторону Виана, даром что они и так сидели на корточках вплотную друг к другу, и поцеловала его. – Дурак, – шепнула она на ухо опешившему парню, – я чуть не умерла от страха за тебя!
В отличие от храмовых стражников, которые явно сдавали позиции в противостоянии с толпой, кесы, принявшие сторону Селивана, как-то организовались. Часть присоединилась к страже, осаживая заклинаниями тех обывателей, что особо рьяно рвались в драку. Трое взобрались на помост. Оглушенный Омелией кес тоже пришел в чувство и теперь горел жаждой мщения.
Главным противником оставался Лазаро, на нем кесы и сосредоточили свои усилия. Бывший придворный маг Эрианта, видимо, начал уставать. Виан с ужасом увидел, как Лазаро пропустил какой-то выпад Селивана; удар бросил его навзничь и прокатил по доскам помоста.
Виан и Омелия, не сговариваясь, поднялись в полный рост и одновременно ударили в кесов, спешащих к поверженному противнику. Однако оба почти сразу получили ответный магический удар. Виан едва удержался на ногах, его словно стукнуло мешком с песком – колдовали кесы так себе, но силы им, похоже, хватало. Краем глаза парень увидел, что принцесса отлетела назад, брызнула кровь. Виан ощутил, как в нем словно что-то вскипело и выплеснулось, залив мозг чистой беспримесной яростью. Не вполне отдавая отчет в своих действиях, парень без всякой магии схватил тяжелое кресло и с силой ткнул им одного из противников, а затем швырнул во второго. То ли Виан все же бессознательно использовал магию, то ли действительно переродился, побывав в котлах: и удар, и бросок явно не соответствовали его прежним физическим способностям. Один из кесов с воплем скорчился на досках, другой попробовал отбить летящее кресло, но не смог – и тяжелый предмет сшиб его с помоста.
Впрочем, этой маленькой победой борьба Виана закончилась. Селиван и один из кесов скрутили-таки Лазаро, и теперь осмелевший стражник опутывал ему веревкой руки – чтоб не колдовал. Несколькими мгновениями позже второй устоявший на ногах кес вместе с подоспевшими стражникам связали и Виана.
Селиван прошелся по помосту, недовольно глянув на пустой престол и с отвращением – на Виана. Виан не преминул ответить тем же. Выглядел бывший царев советник и бывший же тайный, а теперь явный, колдун неважно – каким бы он ни обладал мастерством и силой, Лазаро оказался серьезным противником. Одежда Селивана была исколота твердыми шершавыми предметами, при этом часть лохмотьев неспешно тлела; кожа на лице колдуна из просто бледной стала восково-прозрачной, не считая большого кровоподтека на левой скуле.