Осень и Ветер
Шрифт:
Сегодня я впервые вижу его в костюме. Белоснежная рубашка, из рукавов пиджака чуть-чуть выглядывают манжеты с запонками, очень похожими на платину: простые квадраты с единственным кубическим черным камнем внутри. И он приехал с двумя букетами. Едва я открываю рот, чтобы спросить, для кого второй, как из комнаты на всех парах несется Маришка и собственнически обхватывает мою ногу. Сзади слышу причитания Любы: мы договорились, что она придержит Маришку в комнате, пока я не уеду. Знакомить дочь с мужчиной, который, вполне возможно, появился и исчезнет из моей жизни в один день, я точно не буду.
Но было бы слишком просто, если
— Нельзя ничего брать у чужих.
Поднимает на меня взгляд, в поисках одобрения, и наклоняюсь, чтобы чмокнуть ее в макушку.
— Ну в таком случае, кнопка, давай знакомиться, — не пасует Ян. — Я — Ян.
Маришка деловито хмурится и снова смотрит на меня. Я утвердительно моргаю, и она говорит:
— Марина Андреевна Орлова. — Она еще не очень хорошо выговаривает все буквы, и поэтому Ян очень старается сдержать улыбку.
— Вот и познакомились, — говорит он со всей серьезностью, и снова предлагает Мышке взять букет.
Она принимает подарок с серьезным достоинством маленькой женщины, благодарит и, наконец, позволяет Любе увести себя обратно. Ян поднимается, неуловимым жестом расправляет брюки и вручает мой букет: радужную феерию из желтых, белых, красных и розовых тюльпанов.
— Ты выглядишь просто роскошно, — говорит с подкупающей искренностью, и я непроизвольно поправляю прическу. — Тебя стоило ждать всю неделю.
— Может, если мы подождем еще, в следующий раз я доберусь до статуса богини? — пытаюсь шутить я.
Нервничаю, чувствую себя не в своей тарелке. Я так давно ходила на свидания, что уже почти забыла, как это — чувствовать себя женщиной, которую ведут, а не которая ведет сама. Кроме того, я рассчитывала, что наша встреча пройдет более спокойно, по моему сценарию.
Я долго выбирала наряд для сегодняшнего вечера и остановилась на простом карамельном платье чуть ниже колен, с полуоткрытой спиной и полностью закрытой грудью. Волосы собрала в косу-венок, и добавила лоска тяжелыми украшениями с натуральными камнями. И мне вдруг приятно от того, что этот холеный мужчина разглядывает меня с нескрываемым восхищением и даже не пытается скрыть, что в своих мыслях пытается угадать, что скрывается под одеждой.
— Спасибо за цветы для Марины, — благодарю я. — Но это было лишнее.
— Я так не думаю, — говорит он, помогая мне накинуть пальто. — Женщин, особенно роскошных, нужно баловать. А цветы — это просто мелочь, знак внимания.
Ян не продолжает, но в его словах легко угадывается намек на то, что он намерен и впредь делать такие жесты, и постепенно поднимать их градус.
Мы садимся в его «Бентли»: за рулем водитель, поэтому мы занимаем пассажирские сиденья. Я нарочно сажусь так, чтобы даже не соприкасаться с Яном бедрами. Мне просто нужно… немного свободного пространства, немного расстояния, чтобы привести мысли в порядок.
На самом деле до появления Яна я была в подавленном настроении.
Всю неделю Ветер не давал о себе знать: ни звонка, ни строчки, ни хотя бы какого-то знака, чтобы я знала — он помнит о моем существовании. Да, мы ничего не обещали друг другу, не договаривались созвониться, но я рассчитывала… Даже не знаю, на что. Весь понедельник и вторник я пыталась уговорить себя, что мне все равно, и дергаться из-за
Мы — два незнакомца, просто скрасивших друг другу вечер.
Мы — две прямых, которые никогда не пересекутся.
И это все, что мне нужно знать.
— Все в порядке? — спрашивает Ян, когда мы проезжаем половину пути в полном молчании.
— Да, — киваю я, отворачиваясь от окна. Улыбаюсь, пытаясь как-то загладить свое невежливое молчание. Выглядит так, будто его компания меня тяготит, а это не так. — Просто был тяжелый день.
В ресторане у нас стол в отдельной ВИП-зоне, в Зимнем саду, где кроме нашего еще только два столика и за одним из них сидит пожилая семейная пара. Ян отодвигает стул, помогает мне сесть.
— Надеюсь, ты не из тех женщин, которые после шести уныло жуют капустный лист? — с нотками веселья в голове, интересуется он, когда официант приносит меню и карту вин.
На самом деле у меня есть некоторые ограничения, потому что я от природы немного склонна к полноте и приходится сражаться за каждый сантиметр своей талии. После родов у меня немного разошлись бедра, но в остальном я вернулась к своим пятидесяти килограммам и до сих пор остаюсь в этом весе. Но корчить из себя утомленную голодом женщину я точно не буду: мужчина не должен даже задумываться о том, чего на самом деле стоит красота и изящность его спутницы.
— Ты шутишь? — улыбаюсь я, взглядом ныряя взглядом в перечень блюд. — Весь день не ела, чтобы сейчас тебя разорить.
— Люблю женщин, которые не боятся меня разорить, — не задерживается с ответом Ян.
Я заказываю лосося в каком-то сумасшедшем соусе и салат из свежих овощей, а Ян мясо. Он долго и явно со знанием дела изучает карту вин и останавливается на красном сухом итальянском для себя и белом мускатном для меня.
Мой скепсис об общем градусе этого ужина растворяется спустя полчаса. Ян — прекрасный собеседник. Он занимается дайвингом и сноубордом, и его рассказы о коралловых рифах просто завораживают. Я и сама не замечаю, как втягиваюсь в наш спокойный увлеченный диалог, в котором он минута за минутой отвоевывает мое внимание у призрака безликого мужчины, который, несмотря на все усилия, по-прежнему торчит в моей голове. Через час, когда нам подали десерт, я ловлю себя на мысли, что увлеклась так сильно, что перестала хотеть потянуться за сумочкой и проверить телефон. У Яна красивая улыбка и богатая мимика, и еще он как будто всегда знает, что сказать — мы болтаем почти без остановки, я искренне смеюсь, когда он очень эмоционально рассказывает байку о медузах, а потом, почти без паузы, переключается на свои приключения в каких-то заснеженных горах. Я ему почти завидую, потому что он живет на всю катушку, а я сижу в ракушке и боюсь высунуть из нее нос. И даже немного стыдно, что все, в чем я сильна, как собеседник, никак не касается его интересов. Но я умею слушать и в таких ситуациях это всегда спасает.