Осень и Ветер
Шрифт:
Господи, зачем я вывернула душу наизнанку? Зачем сама подвела к тому, что сейчас он придумает тысячу поводов поставить точку в наших телефонных «свиданиях»?
— Я не хочу к тебе привязываться, Осень, — вдруг говорит он. Злости больше нет, раздражение растворилось в неподдельной искренности. — Я понял, что начинаю к тебе привязываться, а это очень много усложнит.
Он ко мне привязывается?
— Я тебя боюсь, Осень, если уж на то пошло, — чуть-чуть посмеивается он. И я узнаю прежнего Ветра.
— Разве
— Тебе не понравится ответ, Осень, поэтому сделаем вид, что ты ничего не спрашивала.
— Значит… это наш последний разговор? — В груди что-то сжимается, холодеет, словно призрачная рука сжала мое сердце в кулаке. Я не хочу его терять. И я не знаю, что пугает сильнее: эта странная, ненормальная привязанность или то, что она возникла так быстро.
— Тебе бы этого хотелось, Осень?
— Нет. Нет, Ветер.
— Хорошо, детка. Это все пиздец, как усложняет, но это точно не наш последний разговор. — Я слышу щелок зажигалки, затяжку и выдох. — Ты трахалась с этим своим идеальным мужиком?
— Я не ложусь под мужчину на первом свидании, — фыркаю я. Оттаиваю.
— В чем ты, Осень? — Ветер делает крутой вираж в нашем разговоре.
— В пледе, сижу на подоконнике и говорю с самым невыносимым мужчиной на свете.
— А что под пледом?
Я вспыхиваю. Прикладываю ладонь к щеке, пытаюсь как-то подавить странное волнение. Какой ответ он хочет услышать? Должна ли я сказать правду?
— Осень, простой же вопрос, — нажимает интонацией он.
— Розовый комплект и чулки, — отвечаю я, с трудом узнавая в этой мягкой вибрации собственный голос. Я флиртую. Я кокетничаю. Я хочу, чтобы он возбудился, думая о том, что я говорю с ним полуголая. Хочу еще так много всего, что нетерпеливо тру коленями.
— Обожаю чулки, Осень. Прусь от них.
Я схожу с ума, я точно схожу с ума, потому что откидываю плед в сторону, вытягиваю ноги и фотографирую их так, чтобы в кадре было все от пальцев до трусиков. Никогда в жизни не делала ничего подобного, даже когда была замужем за Андреем. И то, что происходит сейчас, кажется тем самым крутым виражом, после которого я либо слечу с этого горного серпантина, либо возьму новую высоту. То, что между нами происходит, острое и жгучее, сулит и боль, и удовольствие.
Или я просто фантазерка?
Фотография улетает до того, как я успеваю приготовить какой-то вменяемый ответ на его вероятное «Я же не просил».
— Осень? — Я слышу, как он выпускает струйку дыма.
— Я не нарушила правила, — быстро отвечаю я.
— Охуенные ножки, Осень. Хорошо бы смотрелись у меня на плечах.
Я не могу произнести ни слова. Я словно стремительно падаю куда-то внутрь
— Ты пошляк, Ветер, — говорю я, изо всех сил сжимая ноги, потому что какая-то невидимая сила словно борется со мной, пытается развести колени до неприличия широко.
— Я просто откровенный, детка. Прости, что не говорю с тобой о высоких материях, когда моя голова забита образами твоих ног.
— Я хочу что-то взамен, — говорю я, и сердце начинает очень-очень быстро стучать венах. Мне кажется, что я в самом деле вибрирую, превращаюсь в ряд клавиш под его пальцами и горю от желания почувствовать прикосновения кончиков пальцев к своей коже, которые превратят мое одиночество в восхитительную мелодию.
— Прости, детка, но чулки я в доме не держу. — Я слышу его улыбку, и непроизвольно поглаживаю пальцем крышку телефона, представляя, что это может быть уголок его рта.
— Не притворяйся, что не понял, Ветер.
— Что ты хочешь? — соглашается он и мягкая вибрация в его голосе скользит по моему позвоночнику невидимым смычком.
— Покажи мне себя не показывая, — произношу я, но мысленно проклинаю свое любопытство.
Мне страшно. Мне очень страшно, что через несколько минут созданный мною призрачный идеальный мужчина превратиться в очень даже реального. Да, я не увижу его лица, но, возможно, увижу… Я не знаю… Отвислый пивной живот? Болезненную худобу? И что тогда?
Пока я ругаю себя на чем свет стоит, Ветер присылает мне сообщение. Я медлю несколько долгих секунд, которые горячат во рту. Палец на кнопке просмотра дрожит.
— Осень? — слышу в трубке его голос.
— Я здесь, Ветер.
— Морально настраиваешься? — дразнит он. Забавляется, играет со мной, словно со школьницей. — Знаешь, я вообще без трусов сфоткался, так что лучше не смотрит.
Знаю, что он шутит, и с облегчением выдыхаю. Откуда между нами столько доверия? И почему эта странная связь куда ярче, взрывоопаснее, чем сегодняшнее свидание с реальным мужчиной?
Я открываю сообщение и непроизвольно всхлипываю. Прикрываю рот ладонью, чтобы сдержать слишком громкий звук, но тут же слышу в телефоне хрипловатый смех Ветра.
Нет, конечно, он сфотографировался не в трусах. Но это снимок сверху вниз: от середины груди и до колен. Я вижу покрытую негустыми волосками грудь, выпуклый проработанный пресс, смуглые жилистые руки с длинными тонкими пальцами. Одна рука как раз чуть-чуть оттягивает вниз резинку домашних штанов ровно до той точки, когда темная дорожка опускает до неприличия низко.