Осень матриарха
Шрифт:
– Это электричество? - спросила она. - Природное?
Валиулла понял и кивнул:
– Конечно. Откуда же ещё? Весь ближний мир, дуньату, - настоящий океан энергий, которые пропадают зазря, но обычно не даются в руки человеку. Обуздать буйство и напор воды трудно. Накопить солнечную щедрость кажется невозможным. Стать на пути воздушных потоков, обуздать ветер - рискованная затея: у воздуха, как и у воды и солнечных лучей, имеются свои пути. Но если заручишься согласием мира - в Динане считают его неразумным, - многое становится лёгким для совершения.
...Зеркала
... Отхожие места в виде неглубоких открытых канав, почти доверху набитых соломой: она немного стеснялась таким пользоваться, пока ей не показали готовые брикеты. Кизяки - отличное топливо, в известной мере даже строительный материал, а когда заровняешь траншею, на месте её вырастает густейшее многотравье.
...Колодцы, вода в которых дышит в унисон с невидимыми приливами - оттуда слышен гул подземной реки или ей показалось?
– Удивительно: мы здесь не испытываем нужды в воде, а святим её, словно древние монголы.
– Ты верно подметила, моя Таригат: святим. Не льём понапрасну. В ней записано скрытое знание - ты же не станешь топить очаг рукописями. А маслом и скребком чистились ещё древние греки.
...Состязания на грани погибельного риска и оттого невероятно красивые. Зима - время не для труда, а для потехи, часто говорилось в присутствии Таригат.
Взрослые юноши и девицы на выданье уходили за пределы жилого круга, становились один против другого, одна против другой, реже - наперекрест. Затевали рискованную игру, схватывались в рукопашном или сабельном бою. Кархи у них были преострые и непривычно тяжелы для Таригат: на своей свадьбе она получила иное оружие, парадное, так с ней и осталось потом: карха-мэл от прославленного мастера и револьвер совершенно прадедовского вида, с резными накладками из кости. C ним на поясе она приходила любоваться: исподволь выбирала приданое. Валиулла уже начал слегка её понуждать: без зримого воплощения и никах не никах, а незаконное сожительство. Почти прелюбодеяние. Может быть, оттого и не настаивал на своём мужском праве.
Кое-кто из бойцов изнемогал и отходил в сторону - вовсе не обязательно девушка. Некоторые дрались все израненные. Раз-другой пришлось уносить неудачника, который "неверно стал" - Таригат было возмутилась, и даже не тем, что обучение принесло смерть. (Пешие марши рутенских новобранцев в полной выкладке почти всегда кончались гибелью одного или двух: она читала кое-какие воспоминания очевидцев. Но тем лишь, что хоронили в тот же день и не особо причитали над могилой. Да и сама могила, поскольку время стояло зимнее, суровое, не отличалась особой затейливостью: снимали дёрн, накрывали им тело, завёрнутое в ряднину, и возводили небольшой курган из скальных обломков. Земля Степи была жестка и камениста, нехитрое ритуальное действо не однажды смягчало её характер - невидимые черви рыхлили почву и пропускали сквозь себя чужую плоть, весенние
– Я понимаю, вы соблюдаете ислам, который не любит трупы на лице земли и велит сразу их прятать, - сказала она. - Но не выказывать скорби и малодушия - это скорей по-японски. Будто вы из гранита, право.
Простая мысль - но и в более сложном ей было неловко делать скидку на необразованность слушателя.
– Все состязатели знают, что так Великая Степь берёт плату, - пояснил муж. - C тем и выходят на поле. Когда в Динане садишься в авто или поднимаешься на борт самолёта, ты знаешь, что риск покалечиться или погибнуть не меньше, но не думаешь о значении такого. Мы в Эро думаем и бросаем жребий, состязаясь. Это наша щедрость и наша добрая воля.
– Техника мёртвая и воли не имеет, - возразила она.
– Оружие тоже, мы ведь не в сказке существуем.
– Земля, которая всех нас держит, - живая и мыслит знойное марево. Мыслит дождь. Мыслит мираж, который завладевает чувствами и разумом. . Играет в собственную тяжесть и лёгкость, - сказал Валиулла. - Она может легко помочь, если захочет.
Да уж. Надо было суметь изловчиться, чтобы закрыть небо надо всей Степью. Но каковы аллюзии! Здесь тоже перевели рутенских культовых фантастов, как в Эдинере? Братьев Стругацки? Отчего же нет...
– В такую землю грех забивать межевые столбы, - громко подумала наугад.
– Да, - он кивнул. - Есть обширные территории для кочевья, как у американских индианос, но размечают их яркой кровью. Так достойней. Пастыри стад у нас раньше круглый год носили тяжёлый посох и копьё, латный доспех и шапку со стальным подбоем, едва ли не всякий день ввязывались в пограничные стычки. Убитые с честью поят и кормят собой землю, и она продолжит благоволить своему народу. А в ваших землях, похоже, думают - это задаром? Или им безразлично?
– Они не знают, - ответила Таригат.
– И, похоже, не догадываются.
("Кроме, полагаю, Зеркального Братства, - сказала она себе тогда.
– Но упоминать об этом здесь - рано".)
– То, что ты сказал, касается страны и народа, - говорила она тем временем.
– А как насчёт отдельного человека? Каждого из тех, кто погиб?
– Есть неизбежные вещи: со смертью борются не ради победы - но ради той же борьбы и радости, которую она приносит. Любые споры лучше решать так, чтобы сохранить достоинство... и уж никак не в Министерстве Волокиты.
Он знал по крайней мере один роман Диккенса? Да Терги со всеми нами! Помни, что прежние мерки здесь неприменимы. Мало того - иная вся система социальных знаков. Сплошной когнитивный диссонанс: архаический быт и высокие технологии. Или лучше сказать - биотехнологии, подсмотренные у природы?
Поначалу Таригат смущалась тем, что юные бойцы перед ней выхваляются. И добрая половина тяжких ран получалась именно с того, что она была рядом, наблюдала и восхищалась. Соревнователи вольно или невольно заманивали её к себе в ряды - а она почти робела этого: искусность молодёжи была много выше её разумения, где только все обучались!