Осень на краю
Шрифт:
– Ну да.
– Ну так это еще не все, – усмехнулась Клара. – В том смысле, что даже самая нерушимая верность дает иногда трещину. Я слышала весь ваш разговор, так что не трудитесь пересказывать. Я хочу предложить вам сделку.
– Сделку? – глухо повторила Саша.
– Да, да, да! – чуть ли не выкрикнула Клара и, сильно махнув ворохом своих опереточных юбок, подошла почти вплотную к Саше. – Послушайте, моя дорогая, как вы думаете, сколько мне лет?
Та испуганно моргнула:
– Не знаю.
– Ну попробуйте угадать!
Зимой четырнадцатого года Сашенька Русанова мстительно фыркнула бы: «Сорок! Пятьдесят! Шестьдесят!» Но с тех пор минуло
– Нет, не знаю. А что?
– Да то, что я была у доктора, который совершенно определенно сказал мне: пора рожать, через год уже может быть поздно. Мне двадцать восемь, если вам интересно, – добавила Клара как бы в скобках, – но я очень болела по-женски, и болезнь эта может вызвать необратимые последствия, если я в самом близком времени не рожу. Однако я не могу родить от кого угодно. Я хочу выйти замуж и родить от мужа, а им, сами понимаете, опять же должен быть не кто угодно, а давно мною любимый человек.
– Мой отец, – голосом, в котором не было ни нотки от голоса прежней барышни Русановой, не спросила, а констатировала Саша, и Клара кивнула:
– Ваш отец, совершенно верно.
– И вы хотите, чтобы я…
– Я хочу, чтобы вы помогли мне стать его женой. Вы должны убедить его, что довольно шататься беспутным холостяком. Вы должны убедить вашу тетку взглянуть на наш брак другими глазами. Я знаю, она влюблена в Константина сто лет…
– Ей только пятьдесят, – устало поправила Саша.
– Только! – с искренним ужасом возвела глаза к небу Клара. – Да ладно, какая разница! Главное, что она лелеет мечту, будто Константин однажды прозреет и женится на ней. Убедите эту старую дуру в том, что таких чудес не бывает. Не бывает! Убедите также вашего брата, что я буду лучшей в мире мачехой, которая никогда и ни во что не вмешивается и охотно предоставляет взрослым детям супруга жить своей собственной жизнью и самим строить свою судьбу.
– А взамен? – пробормотала Саша, отворачиваясь. – Что будет мне, если я сделаю то, что вы хотите?
Клара неприметно вздохнула с облегчением. Ага, все же не она свела разговор к откровенному и беззастенчивому торгу. Не она, распутная актрисулька, а вот эта прелестная и нежная замужняя жена из благородного семейства.
И если есть на свете средство,
Чтоб честному – вдруг обернуться подлым,
И добряку – чтоб сделаться злодеем,
Пойти на клятвопреступление тому,
Кто клятву верности давал совсем недавно,
А милосерднейшему сделаться убийцей,
То это средство – та же самая любовь,
Любовь, что мир должна преображать,
Добрее делать, краше и милее! —
вспомнила она Шекспира и только горько усмехнулась тому, что все в мире, оказывается, уже давным-давно было сказано. Давным-давно… В каком там бишь веке? Клара попыталась вспомнить, когда, в какие времена жил Шекспир, но поскольку невозможно вспомнить того, чего не знаешь, даты жизни великого англичанина так и остались неуточненными.
– Что взамен? – переспросила она, возвращаясь в день нынешний. – Взамен вы получите возможность провести ночь с Игорем Вознесенским.
Какое-то мгновение длилось молчание.
– Ночь? – переспросила Саша чуть погодя.
– Ночь, – пожала плечами Клара. – Или, не знаю, час, жизнь, минуту… Все будет зависеть только от вас: на сколько вы сумеете его удержать, на столько он и будет вашим. Ну, что молчите? Боитесь, что ли? Ну, знаете… Qui ne risque rien ne pas gagne rien!
– А как вы это сделаете?
– Вы лучше подумайте о том, как вы сделаете свою часть нашего уговора. Уж поверьте моему опыту: даже самого верного из мужчин заманить в чужую постель легче, чем затащить под венец закоренелого холостяка. Есть разные возбуждающие средства… Про шпанские мушки вы слышали? Я знаю такие средства, я пользовалась ими. Нужна только соответствующая обстановка – и вино. Вы получите Вознесенского, клянусь.
– А когда? – спросила Саша, и Клара порадовалась деловитым ноткам ее голоса.
– Как только представится удобный случай. Я не могу ни с того ни с сего устроить дружескую пирушку и пригласить туда вас и Игоря. Не могу потому, что это будет явно шито белыми нитками, а он ведь хороший актер и как профессионал не выносит плохо срежиссированных спектаклей. Все должно быть поставлено , но поставлено с максимальной достоверностью и естественностью. Только давайте договоримся на берегу, как выражаются моряки: между нами не должно быть никаких баш на баш: мол, вы переспите с Игорем… – уж позвольте называть вещи своими именами! – и только затем начнете выполнять свою часть договора. А вдруг он убежит от вас с криком ужаса?
– Это еще почему? – смертельно обиделась Сашенька.
– Да кто его знает, Вознесенского? Он ведь болен хворью верности. Вдруг, согрешив, начнет посыпать главу пеплом и облачится во власяницу? – ехидно ухмыльнулась Клара. – Так вот, я не хочу, чтобы пострадали мои интересы, понятно? Я хочу для начала видеть результаты ваших трудов. Вы должны вдалбливать отцу в голову мысль о том, что ему пора остепениться, что жестоко поступать с любящей женщиной так, как он в течение многих лет поступал со мной… ну и так далее. Понятно вам, дитя мое? С вашей стороны – постепенная обработка своего папочки, с моей – подготовка почвы для того, чтобы однажды в нее было брошено роковое зерно вашей с Вознесенским встречи… Прошу простить за высокопарный штиль, но это – профессиональное. А теперь мне пора идти, здесь немилосердный сквозняк, а мои юбки отнюдь не бархатные, как может показаться издалека, а из самой обыкновенной крашеной марли!
Еще в тот давний день, вернее, в ту ночь, когда Дмитрий Аксаков неожиданно встретился со своим бывшим шафером, Витька Вельяминов передал ему газетку, присланную из Энска, – просто так, на память о родном городе. Дмитрий украдкой читал ее – и зачитал до дыр. Много там было всякого, на что в былое время он и внимания бы не обратил, но чему теперь радовался буквально с умилением. Ему было дорого каждое слово! И то, что «Торговый дом „М. Дестилятор и K°“, несмотря на повышенные цены материалов, принимает заказы мужского платья по очень доступным ценам. Исполнение безукоризненно и изящно, опытным закройщиком М.П. Конкиным. Большая Покровка, дом Митрофана Смирнова»; и то, что кому-то «требуется локомобиль, вполне исправный, 150–250 лош. сил. Предложения адресовать: Рождественская ул., 36, д. Рукина, кв. 10». Дмитрий даже всерьез забеспокоился оттого, что «пропал кот сибирский, рыжий, с белой мордочкой, грудью, брюшком и лапками. У носика желтое пятнышко, кладеный. Доставившему или указавшему, где он находится, будет выдано 5 руб. Малая Ямская, д. 3, кв. 4»…