Осень в Пекине

Виан Борис

— Я буду стараться, господин Сакнуссем, — пообещал Клод.

— И не опаздывайте, — напомнил шеф. — Вчера вы опоздали на шесть минут.

— Но при этом я пришел на девять минут раньше... — попытался оправдаться Клод.

— Конечно, только обычно вы приходите на пятнадцать минут раньше, — уточнил Сакнуссем. — Сделайте же усилие, в конце концов!

И он вышел, прикрыв за собой дверь. Весь трепеща, Клод вернулся к работе. Руки у него так дрожали, что он уронил на бумагу еще одну кляксу. Она была невероятных размеров и походила на хихикающую рожу.

4

Клод доедал обед. От сыра остался один кусок, правда довольно большой. Желтый, с сиреневыми дырочками, он лениво ворочался в своей тарелке.

На десерт Клод налил себе целый стакан карамельного гидрата окиси лития и слушал, как он, пузырясь, стекает по пищеводу. Пузырьки воздуха поднимались против течения и лопались в гортани, производя металлический звук. Клод встал, чтобы выйти на звонок, прозвучавший за дверью. Это был зять квартирной хозяйки.

— Здравствуйте, — сказал гость. Его честнейшая улыбка и рыжая шевелюра выдавали карфагенское происхождение.

— Здравствуйте, — ответил Клод.

— Я принес вам эту штуку, — сказал зять. Его звали Жан.

— А, эту... — сообразил Клод.

— Ее самую, — подтвердил Жан и извлек «штуку» из кармана.

Это был красивый десятизарядный эгализатор марки «Вальтер», модель «ппк»; эбонитовое основание магазина тютелька в тютельку входило меж двух пластин рукоятки, сделанных по форме руки.

— Вещь... — взволнованно и со знанием дела оценил Клод.

— Фиксированное дуло, — уточнил Жан. — Высокая точность.

— Да, — сказал Клод, — и прицел удобный.

— В руку так сам и ложится, — добавил Жан.

— По уму сделано, — согласился Клод, целясь в цветочный горшок, который на всякий случай пригнулся.

— Пистолет что надо. Три с половиной.

— Дороговато, — сказал Клод. — Не для себя беру. Я-то понимаю, что вещь, конечно, того стоит, но тот человек не даст больше трех тысяч.

— Дешевле не могу, — сказал Жан. — Я сам за него столько заплатил.

— Понимаю, — кивнул Клод. — Дорого.

— Это совсем не дорого.

— В смысле, оружие стоит дорого, — поправился Клод.

— Это уж точно, — подтвердил Жан, — такую пушку еще поискать.

— Что верно, то верно, — сказал Клод.

— В общем, три с половиной последняя цена, — уверенно проговорил Жан.

Сакнуссем больше трех тысяч не даст. Клод подумал, что если повременить с починкой башмаков, он сможет заплатить пятьсот франков из своего кармана.

— Может быть, снегопад скоро кончится, — сказал он вслух.

— Все может быть, — ответил Жан.

— Тогда и подметки на башмаках подбивать не обязательно.

— Кто его знает. Зима все-таки.

— Сейчас деньги достану, — сказал Клод.

— А я даю вам в придачу запасной магазин, — сказал Жан. — Забесплатно.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Клод.

В конце концов, можно поменьше есть с недельку, вот и наскребешь пятьсот франков. И чем черт не шутит, может быть, когда-нибудь Сакнуссем случайно об этом узнает.

— Ну, спасибо, — сказал Жан.

— Вам спасибо, — ответил Клод, провожая его до двери.

— У вас теперь будет отличное оружие, — сказал Жан на прощание.

— Это не для меня, — снова поправил Клод, когда посетитель уже спускался по лестнице.

Он запер дверь и вернулся к столу. Черный холодный эгализатор выжидающе молчал; он внушительно покоился рядом с сыром, который в ужасе пытался от него отстраниться, но не решался покинуть родную тарелку. Сердце Клода учащенно билось. Он взял в руки скучающую вещь, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. Прячась за закрытой дверью, он каждой клеточкой ощущал в себе могучую силу. Но надо было отнести эгализатор Сакнуссему.

Выходить на улицу с оружием было запрещено. Клод положил револьвер на стол и прислушался: а вдруг кто из соседей слышал его разговор с Жаном?

5

Клод чувствовал на ляжке его ледяную тяжесть: будто мертвый зверь. Револьвер оттягивал карман и ремень брюк, а рубашка с правого боку топорщилась. Под плащом, конечно, не видно, но всякий раз, как он

делал шаг правой, на ткани набегала большущая складка, и уж ее-то наверняка заметят. Разумней всего было пойти другой дорогой. И Клод, едва выйдя из подъезда, повернул налево, хотя ему надо было направо. Он шел к вокзалу, избегая оживленных улиц. Стоял тоскливый, промозглый день, совсем как накануне. Клод плохо знал этот квартал. Он свернул в первый переулок направо; затем, пройдя шагов десять, решил, что так слишком быстро доберется до цели, и повернул налево. Новая улица пересекалась с предыдущей под углом чуть меньше 90° и дальше описывала дугу. По обеим сторонам ее тянулись магазины, совсем не похожие на те, мимо которых привык ходить Клод; они были никакие, без особинки.

Клод шел быстро, и тяжелый револьвер колотил его по ноге. Встречный незнакомец, как ему показалось, внимательно посмотрел на его карман. Клод содрогнулся и, пройдя еще метра два, осторожно повернул голову: прохожий глядел на него. Прижав подбородок к груди, Клод ускорил шаг и на первом же перекрестке устремился влево. Впопыхах он толкнул маленькую девочку, которая поскользнулась и села в кучу грязного снега, сваленного на краю тротуара. Клод не решился ее поднять, глубже засунул руки в карманы и, воровато оглядываясь, бросился вперед. Из соседнего дома вышла матрона со шваброй в руках. Едва ее не задев, Клод прошмыгнул под самым ее носом, и вслед ему раздалась смачная брань. Он обернулся. Матрона не сводила с него глаз. Клод опять прибавил шагу и едва не влетел в железную загородку, которую рабочие дорожной службы поставили перед открытым люком. Совершив пируэт, дабы избежать столкновения, Клод зацепился за решетку плащом и разорвал карман, а рабочие обозвали его козлом и придурком. Сгорая со стыда, скользя на заледенелых лужах, Клод почти бежал. Он весь взмок под шерстяным жилетом и тут, переходя через улицу, столкнулся с велосипедистом, который неожиданно выскочил из-за поворота. Педаль оторвала Клоду полштанины и рассекла щиколотку. Он испуганно вскрикнул, вытянул руки, пытаясь удержать равновесие, и вместе с велосипедистом повалился на грязную мостовую. Неподалеку оказался полицейский. Клод вылез из-под велосипеда. Щиколотка зверски болела. Велосипедист с вывихнутой рукой и расквашенным носом ругался на чем свет стоит. Клода охватила ярость, сердце бешено заколотилось, ладоням стало горячо. Он чувствовал, как кровь бурлит у него в жилах, пульсирует в щиколотке, и с каждым ударом пульса на ляжке вздрагивает эгализатор. Велосипедист выбросил вперед левый кулак, и от удара в лицо сознание Клода окончательно прояснилось. Он выхватил из кармана револьвер и расхохотался, потому что велосипедист залопотал что-то невнятное и попятился. В тот же момент сильнейший удар обрушился на его руку, и Клод увидел, как полицейский опустил дубинку. Подхватив упавшее оружие, он вцепился Клоду в воротник. Ощутив, что правая рука опустела, Клод резко обернулся; правая нога его сжалась и распрямилась. Удар пришелся полицейскому в пах. Он сложился пополам и выронил револьвер. Рыча от наслаждения, Клод бросился за эгализатором и выпустил всю обойму в велосипедиста, который схватился за живот и тихо осел, издав напоследок горловой хрип. Отстрелянные гильзы приятно пахли. Клод дунул в дуло револьвера, как это делают в фильмах, сунул оружие в карман и рухнул на полицейского. Ему очень хотелось спать.

6

— Ну так что? — спросил адвокат, вставая и собираясь уходить. — Почему, если начистоту, у вас в руках оказался револьвер?

— Я ведь уже говорил, — и Клод Леон в очередной раз поведал свою историю. — Я купил его для директора, господина Сакнуссема... Арна Сакнуссема.

— Тем не менее он все отрицает, — сказал адвокат, — и вы прекрасно это знаете.

— Но ведь это правда, — упрямо повторил Клод.

— Я понимаю, но придумайте что-нибудь другое. В конце концов, у вас было достаточно времени для размышлений.