Осень в Шотландии

Рэнни Карен

– Отнести его на место? – хладнокровным тоном спросил он.

– Я держу его в спальне.

Диксон бросил на нее изумленный взгляд.

– Я ведь целый год жила здесь только со слугами.

– И была их защитницей? – спросил он.

– Других-то не было.

Диксон легко подхватил палаш, решив воздержаться от дальнейших расспросов. За все, что у нее теперь есть, Шарлотте не в пример Джорджу пришлось заплатить лишениями и немалыми жертвами. Диксон не желал кузену ничего дурного, но хотел одного – чтобы тот держался подальше

от Балфурина. Пусть Шарлотте плохо без мужа, но хуже этого могло быть только одно – снова посадить Джорджа себе на шею.

Шарлотта развернулась и пошла по коридору. Очень неразумно было смотреть ей вслед, ибо шла Шарлотта с такой грацией, что Диксон не мог оторвать взгляда от ее бедер. Тело женщины скрывали всего два слоя одежды – ночная сорочка и халат, оба из весьма прозрачной ткани, которая не могла уберечь ее ни от сквозняка, ни от его взгляда.

Воплощение приличия – директриса школы молодых леди «Каледония» – шествовала по коридорам Балфурина босиком. Диксон не мог сдержать улыбки при этом открытии.

Он последовал за Шарлоттой с палашом в руке. Казалось, они слишком быстро дошли до ее покоев. Шарлотта взглянула на его дверь, потом на самого Диксона.

– Благодарю, – сказала она и протянула обе руки, чтобы забрать палаш. Их пальцы встретились, и целое мгновение Диксон думал, что она снова заговорит, но она лишь молча вынула палаш из его пальцев и взяла так, что конец воткнулся в ковер на полу. Диксону хотелось сказать ей, что столь почтенное орудие войны не следует держать неподобающим образом, но вместо этого он отступил на шаг и слегка поклонился. Взгляд Шарлотты уперся в V-образный вырез его халата. Интересно, она догадалась, что под халатом у него ничего нет?

«О Господи, дай мне сберечь остатки своей чести! Позволь забыть, что она так же одинока, как я, и, возможно, так же изранена душой».

Она – женщина хрупкого склада, но решительная и твердая в своих чувствах. Желая лишь прикоснуться к ней, он легко может ее ранить.

Диксон вернулся домой, чтобы найти себя, а нашел ее, и это очень осложнило его и без того сложное положение, стало искусом, соблазном, доказательством того, что он, Диксон, стоит на самом краю.

Но, видит Бог, он так нестерпимо ее хочет. Хочет получить в свои объятия, в свою постель. Хочет чувствовать под собой ее тело, губами заглушать ее блаженные стоны.

«Беги, Шарлотта! Беги изо всех сил, потому что скоро я забуду, что у меня вообще есть честь».

Но Шарлотта, не ведая опасности, невинно смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Глава 14

В его глазах появилось странное выражение – горячее, тревожное. Прежде Шарлотта такого не видела. Следовало бежать от этого взгляда, но ей захотелось, чтобы он к ней еще раз прикоснулся, погладил по руке, обнял за плечи. Хотелось ощутить его пальцы на своей шее у горла. Хотелось, чтобы его ладони замерли у нее на щеках,

удерживая голову для следующего поцелуя.

Шарлотте хотелось плакать, душа наполнилась тяжестью, как в те, редкие, впрочем, моменты, когда горе и непонятное чувство потери переливались вдруг через край. Она ощущала, как в груди, оживая, колотится сердце, словно бы тает окружившая его ледяная стена.

Она сделала медленный осторожный шаг вперед. Палаш все еще был у нее в руке.

– Пойдем в постель, – вдруг резко сказал он. Шарлотта застыла на месте. – Пойдем со мной. – Он повернулся к своей двери, открыл ее и вошел внутрь. И лишь тогда обернулся и посмотрел на Шарлотту.

Их разделяли добрые пять футов. Можно сбежать. Он не станет ее преследовать. Странно, но Шарлотта отлично знала: она может не запирать свою дверь, но он ни за что не войдет к ней.

Решение должна принимать лишь она одна.

– Иди сюда, – сказал он и протянул к ней руку.

Если она войдет, позволит заманить себя в хозяйские покои, все изменится, изменится навсегда. Она больше не будет всего лишь директрисой школы, которая, возможно, скоро начнет приносить доход. Она станет женой не только на словах. У нее будет муж, который обязан защищать и охранять ее, заботиться о ней.

Мужчина, с которым ей предназначено делить постель.

Войти? Остаться за порогом? В любом случае эта ночь должна изменить ее. Независимо от принятого решения, она никогда не будет смотреть на мужа прежними глазами, всегда будет помнить нежность его поцелуев и то, что за ними стоит.

«Возместить ущерб» – вот зачем он приехал, почему возвратился к ней. Сейчас Шарлотта может отвернуться от него, уйти к себе в комнату и разом рассчитаться с ним за все невыносимые пять лет. Но тогда будет разрушена та хрупкая дружеская связь, которая возникла между ними.

Как сильно она его ненавидит? Действительно ли хочет его наказать? И, наказывая его, не накажет ли заодно себя?

Поколебавшись минуту, Шарлотта уронила палаш и вложила в ладонь мужа свою руку, которую тут же обвили горячие пальцы. Джордж всегда был нетерпелив, когда дело касалось его потребностей и желаний. Таким Шарлотта его узнавала. Она позволила ему втянуть себя внутрь и закрыть дверь. Безмолвно стоя посреди комнаты, она смотрела, как он зажигает бесчисленные свечи и даже масляную лампу. Стало светло как днем.

Вот это было ново. Раньше он предпочитал совершать все в темноте. В темноте легче изобразить желание и оставаться лишь сосудом, который он должен наполнить.

– Ты выглядишь страшно испуганной, – сказал он.

Шарлотта покачала головой, но по улыбке на его лице догадалась, что он не слишком ей поверил.

Двумя руками он взялся за пояс ее халата. Шарлотта схватилась за них, с ужасом думая, что он собирается раздевать ее среди всего этого сияния восковых свечей.

– Это обязательно? – едва слышно спросила Шарлотта.