Осень
Шрифт:
— Да. — Я села на край его кровати. — Сыграй для меня.
Глава 8. Раздражительность
Мы, как и много раз за прошедшие несколько лет, сидели напротив друг друга на кровати Эдварда, скрестив ноги.
Глаза Эдварда то открывались, то закрывались в зависимости от того, какую песню он исполнял, потерявшись в своем счастливом музыкальном мирке. Мой взгляд неотрывно следил за ним. А что ему еще делать? Я люблю смотреть на этого мальчика.
И
Нахождение наедине с Эдвардом, когда делишься чем-то таким интимным, — одно из лучших ощущений в мире. Я думаю, что именно поэтому было так больно, когда он начал постоянно ставить какие-то другие дела выше совместных отношений в наших жизнях. Его жизни.
Одна песня заканчивалась — другая начиналась. Он исполнял известные композиции, песни, которые, как он знал, мне нравились. Я так хотела, чтобы мы могли остаться здесь, в этом пузыре. Никаких планов, друзей, ожиданий. Может, это было нездорово, но черт.
Вздохнув, я поерзала кровати и опустилась на спину.
Звуки замедлились и прекратились вовсе.
Я посмотрела на Эдварда. Он положил гитару на матрас.
— Не спи.
— Конечно, — сказала я. Именно поэтому он перестал играть? — Я няня, помнишь? Поэтому должна бодрствовать.
— Ты остаешься на ночь, помнишь? — в ответ произнес он. — Никто не ждет, что ты не будешь спать всю ночь.
— Тогда… какая разница, если я задремала? — спросила я, становясь раздражительной.
— Отлично. Хочешь, чтобы я ушел? — спросил он, и я поняла по его тону, что он опять готов стать придурком, говорящим с сарказмом. — Позволить тебе на некоторое время закрыть глаза?
— Учитывая, что это твоя комната, может быть, я должна уйти.
— Все равно.
— Все равно.
Я закатила глаза и села. Тихий момент закончился, оставляя нас в унынии.
— Я пойду вниз.
— Нет. — Он мягко толкнул меня назад так, чтобы я снова легла. — Оставайся здесь. Просто не засыпай.
Прежде чем я смогла заспорить, что, черт возьми, не сплю, он снова начал бренчать, на этот раз громко.
— Ты никогда больше не закрываешь глаза, когда я целую твои губы…
Я нахмурилась. Неужели это правда? Когда мы в последний раз целовались? Мы не…
— И нет никакой нежности в кончиках твоих пальцев, как раньше.
Глядя на него, я села. Это начинало звучать смутно знакомо, как…
— Ты с трудом стараешься скрыть это, детка… но, детка, детка, я уже знаю…
— Эдвард! — Хихикая, я пыталась ударить его подушкой, но он вовремя откатился вправо, начиная еще громче играть. — Твое прекрасное чувство ушло!
— Замолчи! — фыркнула я, бросив в него другую подушку.
— Ооо, прекрасное чувство…
Я накрыла голову последней оставшейся подушкой, позволив ему продолжить, не в состоянии бороться со смехом, потому
И, наконец, настала тишина. Подушка оторвалась от моей головы, и Эдвард оказался рядом со мной, его лицо — в дюймах от моего. Он был красным и слегка потным после своего исполнения.
— Ты дурак, — прошептала я, потянувшись, чтобы разгладить его брови.
— Дурак из-за тебя.
— И слащавый.
— Для тебя.
— Так что? Ты будешь действовать глупо каждый раз, когда мы будем расставаться, лишь для того, чтобы я простила тебя? Это кажется утомительным, — сказала я, перекатываясь на спину.
— Мы должны быть вместе, чтобы расстаться, чтобы ты потом могла простить меня, — проговорил он. — Так что это должно означать, что ты прощаешь меня сейчас, не так ли?
Я закрыла лицо руками.
— Почему мне кажется, что для тебя это шутка?
— Я знаю, что это не долбанная шутка, Белла, но какого черта я должен делать? Я… Я борюсь за наши отношения. Давай просто будем двигаться дальше. Пожалуйста. Прости. Я буду вести себя лучше.
Мое сердце скрутило, главным образом, из-за того, что он так сильно старается.
— Ты понимаешь, почему я была расстроена? Действительно?
— Потому что Розали поцеловала меня на балу.
— До этого. Ну же.
— Ты чувствовала, будто я тебя игнорирую.
— Я чувствовала, что мы были уже не парой, а больше похожи на…
— Корабли, проходящие мимо в ночи?
Это было то, что я чувствовала, но образы казались настолько смешными, фраза такой… Я не знаю… старой… что заставила меня хихикать.
— Да? — спросил он, ухмыляясь и опираясь на локоть. Его прическа превратилась в беспорядок.
— В некотором роде, — признала я. — С одной стороны, я чувствую, что у каждой пары должно быть время. Особенно если они в месте уже давно. Как мы. — Я сглотнула, веселье пропало, другие, более удручающие мысли, пришли на ум. — Но если я ною и заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь, то это несправедливо. Я хочу… чтобы ты занимался музыкой и своими любимыми делами. Но я устала все время быть второй, черт возьми.
— Наверно, я просто не понимаю, почему это должно быть ультиматумом, — проворчал он. — Разве это сложно — поддерживать меня? Знаю, что это требует много времени…
— Я поддерживала тебя! — ответила я. — Черт возьми! Я всегда поддерживала тебя. И это даже не так. И я не говорю, что все это из-за тебя. Я просто… мы не точно такие же люди, какими были всегда, Эдвард. Я не говорю, что это плохо, просто думаю, что если получится, то мы должны обращать больше внимания друг на друга. Скучал ли ты по мне, если бы меня никогда не было рядом?