Осенний дом
Шрифт:
Кантабриллин долго смотрела на Чайну Циан. Очень долго. Потом медленно опустила глаза и больше не сказала ни слова.
Тот же день, три свечи спустя.
Тони направлялся в Ганведен в сопровождении Дэниела.
– Я… выиграл этот театр в карты, – признался он сыну. – Это была первая собственность такого рода.
– И часто ты играешь с высокими ставками? – неприятно поразился сын.
– В пять раз чаще, чем изменяю. То есть, получается, почти никогда. Я выиграл шикарное имение на севере, проиграл его в другой
Дэниел нарочито смахнул не существующий пот со лба. А Тони, закинув ноги на противоположное сидение экипажа и, сложив руки на животе, решил объяснить:
– На самом деле, тогда Ганведен был не этим охраняемым заведением с полным составом персонала и всей положенной атрибутикой, а всего лишь двумя нищими актёрами с одним-единственным чемоданом париков, платьев и белил, осколком зеркала и бумажкой, обязывающей хозяина подкармливать своих талантов, когда их труд будет неприбыльным. Это были Бренган и Кровли.
– Я… имена знакомые.
– Кровли лучше всего играет резонёров, а Бренган – шефов, мэров, благородных мужей и отцов. Но, чёрт возьми, они могут сыграть кого и что угодно!
Дэниел слегка ослабил узел галстука:
– И сколько они на сцене?
– Справедливый вопрос. Но они – люди, а значит больше, чем полтора века им быть никак не может. Со мной они почти столько же, сколько ты на этом свете, так что… спрошу-ка я у них при случае, возраст.
– У актёров не принято спрашивать такое.
– Знаю. Хочу их позлить.
Дэниел немного помолчал.
– Я ещё не привык к твоим выходкам, честно, – заговорил он. – Поумерь себя, прошу.
– Я подумаю.
– Подумай… а тебе-то сколько лет?
– Двести.
– А если серьёзно?
– Двести двадцать… восемь. Возможно. Я родился в войну, в убежище. Мать погибла рано. Так что день моего рождения не известен. Да и не важен.
– Чистокровный крылатый, потомок двух монарших династий, не знает дату своего рождения?
– Ага. Ну, я честно не в шелках родился. Для этого нужно быть потомком трёх королевских семей.
– А такие… есть?
– Да. Джулиан. Джулиан Дарк.
Рассказывать о том, кто такой Джулиан Дарк не пришлось бы даже семилетнему мальчишке. Все и так знали, что старший сын лучшего мечника крылатых Роджера Кардифа – Джулиан Дарк – гений, командующий поднебесными войсками. Даже никогда не помышлявший о славе на военном поприще Дэниел был наслышан и не переспрашивал. Его интересовало другое:
– Как это так? Почему?
– У нас же с ним не одна и та же мать. Его мать – была принцессой от рода Дарков. Наша с Джереми – самая обычная провинциальная особа. И эпохи разнились. Джулиан уже открыл дверь новому тысячелетию… – Тони увидел в окне подплывающее здание театра. – Ганведен… времена меняются, а Брен и Кровли должны остаться – они и есть Ганведен. Запомни это.
– Печёшься о таких вещах?
– Я всем обеспечен
– Идём.
Двое Сильверстоунов поднялись по мокрым от дождя ступеням, позвонили и вошли в фойе театра.
– А не будет выглядеть так, будто ты приехал выбрать девушку на ночь? – спросил Дэниел, морщась от гари и дыма, проникших даже сюда. Хорнитэль сгорел, пожар потушен, а запах остался.
– Это чаще всего так и выглядит, – ответил Тони, доставая надушенный платок и закрывая им нос. – Злой рок висит здесь над исполнительницами простушек – они часто меняются. С тех пор, как ушла последняя стоящая актриса, прошло семь лет – а смена лиц всё не прекращается. Хуже того – недавно в театре сменились господа на ролях героя-любовника, сомневающегося, подхалима и истерика. Последний мне вообще не нравится. Я бы его продвинул на роли мужланов, но здешний главный руководитель, Вольфи-Рарис, считает иначе. Актёров с неврастеническим типом игры вполне хватает, но Вольфи-Рарису подавай именно этого Патро. Не буду же я увольнять главного из-за этого. Он хорош, и, пожалуй, единственный, кто видит Бренгана насквозь, когда он слабоват, не доигрывает.
– А что пишут критики?
– Ни-че-го. Патро не замечают. Его криков немного пугаются дамы в партере, да детки на благотворительных выступлениях.
– Благотвори…
– Да, и такое случается. А в Педделстоксе о благотворительности не слышали?
– Там… церковь.
– А её где-то нет? Да, знаю, в шахтах перевёртышей. Ну что, мы не опоздали?
Крылатый и полукровка вошли в зрительный зал и спустились ближе к сцене. Дам нигде не было видно. Тони познакомил Дэниела с Вольфи-Рарисом, Бренганом, Кровли, и руководителем труппы "Морис" – Джаскони.
– Значит, правду говорят, что виконт и есть твой сын, – медленно, с хмурым видом, сказал Бренган, переводя взгляд с одного Си на другого. – Вы похожи. И даже не удивляет, что… Лэнфорд тоже интересуется театром.
– Вы не представляете насколько, – мягко улыбнулся Дэниел, но Бренган поднял густые брови:
– Хотелось бы услышать.
– На сцене в провинции с детских лет. Я действительно очень интересуюсь.
Молчание.
– Потрясающе, – будто подвёл черту Тони. – Обожаю развязки. Вот здесь драматург поставил бы последнюю точку. Ну что вы, Бренган, так напряглись? Не будет же парень пробоваться на роль простушки.
– Ты покупал театры не для развлечения жены, Эшберн. Ты покупал их для сына.
– Нет, это совпадение. Я надеялся, и буду продолжать надеяться, что его увлечение исчезнет. Сильверстоун на сцене – слишком хорошая мишень для ребят из адморского или классического предела.
Бренган смерил Тони взглядом и, кивнув, отступил на полшага.
– Начинаем? – осведомился-предупредил Вольфи-Рарис и сделал знак пареньку, полускрытому в кулисах.
– Дамочки, – сладко протянул Тони.
– Убью, – мгновенно вскипел Бренган.