Осенний дом
Шрифт:
Ретт Адмор наклонил голову. Его зрачки расширились, и Чайна Циан поняла, что он прочёл её мысли. Полностью. Как это возможно?
Итак, они оба всё понимают. Осталось прояснить чёртовы детали. Кем он попросит её стать? У принцев-перевёртышей есть много любовниц кроме жены. За каждой из них закреплён статус, и он вполне официален.
Но устроит ли это её?
Принесли еду. Серв разлил эйерн по бокалам и ушёл.
– Насколько вам нравится в лаборатории? – услышала серена, рассматривая содержимое своей тарелки. Всё, вроде бы, как надо.
– Очень нравится, – ответила Чайна
– Бороться? Так значит, переезд в Белые Колонны из Нью-Лайта и есть результат вашей борьбы с мужем за возможность работать?
– Да.
– Не ожидал этого от Эшберна. Он казался мне как раз тем крылатым, кто более других открыт новому и нестандартному.
– Он произвёл на вас верное впечатление. И в любую другую лабораторию он отпустил бы меня с лёгкостью.
– Банальная ревность?
– Возможно, Сапфир дал ему предсказание, касающееся меня. Я пойму, так ли это, как только вы расскажете мне о цели нашей встречи.
– Но вы не знаете и не догадываетесь?
– Могу лишь предполагать, – покривила душой Чайна Циан. Она была практически полностью уверена, что её судьба ей не принадлежит. Даже мучай Тони ревность, он бы не решился на развод просто так. Нет, у Адмора в планах нечто крайне серьёзное и он намерен добиваться своего.
Никто так и не притронулся к еде.
– Всё это довольно странно, – произнёс Адмор. Откинувшись в кресле и нахмурившись. – Сапфир просто так ничего не делает, а Эшберн не из тех, кто сходит с ума от ревности. Но всё говорит о том, что я и вы вполне можем… погулять по парку ещё сотню раз.
– Мы мыслим одинаково.
– Вы не потеряли прежней остроты ума, – одарил её очередной улыбкой Ретт Адмор.
Чайна Циан проглотила очередной комментарий-эшбернизм. До Тони Ретт Адмор ни в коей мере не мог показаться ей слегка самовлюблённым. А сейчас… показался. Но Тони мог извратить всё, что угодно. А Ретт Адмор казался ей безумно привлекательным тогда, перед окончанием войны Севера и Юга. Тогда у Чайны Циан дыхание заходилось от одного его вида и осознания того, что именно ОН станет её мужем.
– Если Эшберн даст развод… я бы хотел предложить вам контракт.
Чайна Циан даже на миг не замерла, поднося кусочек острейшего багема ко рту. Адмор смотрел на её губы с нетерпением и даже жадностью. Пока только смотрел. Потому ещё не поздно поторговаться.
– Какой контракт, как вы думаете, устроит меня? – поинтересовалась Чайна Циан, смыв эйерном горечь, соль и остроту еды. В глазах Адмора что-то промелькнуло и она поняла, что разговора о том, чтобы занять покои эрони нет. Она нужна ему только как любовница. Причём, любовница второго порядка. Сейчас, пока Ли не пытается позвать её в свой предел, она достанется Адмору почти бесплатно. Однако, зачем она вообще нужна, если не фертильна? Она ведь так и не родила ребёнка от Эшберна. Даже не беременела ни разу. Вывод: он просто хочет её.
Они оба мечтали об этом пятьдесят восемь с половиной лет назад. Соитие, полное страсти. Весь его накопленный за долгую жизнь опыт и всё её годами удерживаемое томление. Они оба ждали. Выходит, этому всё-таки суждено случиться. Она будет его любовницей. Почему
И опять он прочёл её мысли. Наполнил бокалы эйерном.
– Я бы хотел показать вам вид из окна моей башни.
– Я бы хотела взглянуть.
– Едем?
– Прежде, ещё немного эйерна.
– Волнуетесь? Правильно. Вид действительно захватывает дух.
Чайна Циан ощутила серьёзное возбуждение. И страх. Куда более сильный. Она делала вид, что смакует напиток, но на самом деле пыталась справиться с ощущением, близким к панике. Но с Тони всё кончено. Что теперь? Она что, боится, как он посмотрит на неё, когда всё узнает? Боится того, что он выскажет ей? Но он не бросит её – уже бросил. Даже не бросил – выкинул. Самое худшее уже случилось. От чего тогда всё так плохо? Потому что Тони будет больно? Бред! Серена не может вечно жить с оглядкой на мнение какого-то крылатого. У них, призывающих крылья, считается нормой брачный союз длительностью в тысячи лет. Перевёртыши меняют жён каждые пять лет. Серены рожают детей мужьям и любовникам за деньги, чтобы в конце срока уйти, ни разу не оглянувшись. И она, Чайна Циан, точно такая же серена. Она была создана подчиняться такому порядку, жить в таком ритме. Даймонд, ослепивший её, и Тони, заботившийся о ней слишком… хорошо, оттянули начало нормальной для серены жизни.
– Вы медлите, – понял Адмор.
– Вспомнила, что мой контракт с Эшберном ещё в силе. Если… в вашей башне… вид будет настолько великолепен, что я от восторга наброшусь на вас… это будет считаться изменой.
Ретт Адмор поднялся, обошёл стол и поднял Чайну Циан с места.
– Тогда разрешите мне сделать вам приятное другим способом, – сказал он и склонился к её губам. Но она подставила щёку для поцелуя.
– Прогулкой по парку? Конечно. Это вполне достойно нас обоих.
Он понял намёк. Чайна Циан увидела это по его глазам. Потрясающим глазам, едва подведённым коричневым. Адмор почти не красит лицо. И при этом так хорош! Как у неё достало духа… или страха… отвернуться?
– Вы слишком сроднились с крылатыми, – с неудовольствием сказал Адмор, отступив, но при этом взяв Чайну Циан за руку. – Вы хорошо поели?
– Вполне.
– Тогда – в парк.
Чайна Циан провела время с Реттом Адмором, приятно прогуливаясь с ним в густой тени деревьев парка в Денкасре. И ничто не было похоже на измену. Если только на начало приятного романа. Немного.
И, всё-таки, встреча и разговор с принцем почти ничего не прояснили. И в Белые Колонны, столичный дворец клана Макферстов, Чайна Циан вернулась, всё ещё не зная точно своей дальнейшей судьбы.
А в Белых Колоннах всегда было по-особенному светло и спокойно. В Нью-Лайте тоже существовала своя приятная атмосфера, но слишком часто там всё вибрировало от накала очередного противостояния членов семьи – шутки и подтрунивания в любой момент могли перейти в драку. Во дворце Макферстов всё казалось нежным, милым и лёгким, благодаря Шерил, вдове родоначальника клана, задающей здесь тон. Она и сама была такой – нежной, милой и лёгкой. Её обожали абсолютно все. О потасовках между членами семьи здесь, естественно, даже подумать не могли.