Осенний призрак
Шрифт:
Карим хотел продать его, присмотреть квартиру в городе. Но не смог.
Жена ушла.
Сына нет.
Она живет в Мальмё со своим новым мужем. Познакомилась с ним на организованных ландстингом [52] курсах для социальных кураторов в Векшё. [53]
Шеф полиции думал, что убьет ее, когда она ему все рассказала. Но она оказалась умной, привела его в какой-то ресторан и предложила с ней пообедать. И уже потом Карим узнал, что она намерена сделать.
52
Ландстинг —
53
Векшё — город на юге Швеции.
Нового мужа, чистокровного шведа и своего коллегу, она встретила два года назад.
И вот карьера Карима застопорилась.
Сегодня ему звонил хедхантер [54] из Гётеборга. Приглашал на работу в миграционную службу в Норрчёпинге. Карим мог стать там важной птицей, но он сомневается.
Хочу ли я брать на себя ответственность возвращать людей в ад на земле? Из меня сделают подставное лицо, чтобы тыкать моей эмигрантской физиономией в глаза журналистам, смущать их.
54
Хедхантер (англ. Headhunter — охотник за головами) — человек, который ищет специалистов по заказу работодателя.
Однако пришло время что-то менять.
Взять хотя бы дело, с которым мы сейчас работаем.
Йерри Петерссон. Фогельшё. Гольдман.
Все это облеченные привилегиями люди, не сумевшие ужиться друг с другом посреди приевшегося им благополучия. «Хотя, быть может, — думает Карим, — насилие явилось откуда-то с другой стороны». Крестьяне-арендаторы? Кто знает, какую злобу они могли питать к домовладельцу. Разница в уровне жизни рано или поздно порождает насилие. Этому учит нас история.
Кто-то из упомянутых в завещании, если мы найдем такое? Все возможно.
Позор. Все это позор.
Согласно традициям его культуры, его жена совершила тягчайший из грехов и он должен предать ее смерти. Именно это и подсказывает ему инстинкт.
Прежде всего.
В этом он должен признаться самому себе. Но Карим вспоминает их последнее дело об убийстве во имя чести, брата и отца, лишивших жизни свою сестру и дочь. Что может быть отвратительнее?
«Я не так примитивен», — думает Карим.
Тогда он отступил. Расстался с ней в ресторане, дал ей уйти, забрать с собой мальчика. Он ни в чем ей не отказывал, отдал ей все, что она хотела за свою часть дома. Он был доволен собой. Воображал, что остался великодушным и щедрым и измена не сломила его.
Карим подходит к окну и видит, что дождь прекратился. Надолго ли?
Он кричит. Зовет жену, сына. Свою бывшую жену.
«Любовь, какая бы она ни была, всегда лучше одиночества», — думает Карим.
Ловиса Сегерберг не спит в своей постели в номере отеля «Дю Норд». Стены здесь такие тонкие, что, передвигаясь по комнате, она чувствует, как холодно и сыро на улице, и слышит, как пыхтит товарный поезд, проезжая мимо железнодорожной станции всего в нескольких сотнях метров отсюда.
Темно. И все же недостаточно для того, чтобы уснуть.
Линолеум на полу, тонкий матрас из «Икеа», только душ и
Целую. Целую.
«Привет, любимая!» — и она ощутила его присутствие в комнате, совсем как в их первую ночь. Теплое, настоящее. Летом они поженятся, у них впереди долгая и волшебная совместная жизнь. Они не будут создавать друг другу проблем, как некоторые, например Малин Форс, если верить тому, что говорят о ней в участке. Сегодня от нее несло алкоголем, как от старой пьяницы. Однако, похоже, никому нет до этого дела, никто ничего не говорит и не предпринимает, во всяком случае. Хотя, что я знаю о том, что происходит за кулисами?
«Ну и команда!» — вспоминает Ловиса. Вальдемар — чокнутый и сексуально озабоченный, хотя в сущности безобидный. И Свен Шёман — начальник отдела, о каком можно только мечтать.
Она глядит в серый потолок и думает: «Патрик, где ты сейчас? Где ты пропадаешь, когда мы не вместе?»
Харри Мартинссон проснулся один.
За окнами его виллы все еще темно, а деревья и кустарники в саду похожи на обожженные доисторические скелеты.
Он делает глоток кофе и вспоминает Малин.
Последний год был для нее тяжелым.
Он думает, что должен держать ее под наблюдением, большего он, по-видимому, сделать не может. Разве дать ей жевательную резинку, чтобы приглушить запах, и не допускать ее за руль в нетрезвом виде. Он представляет ее в квартире, одну, с бутылкой текилы в руке.
«Может, мне надо поговорить со Свеном», — рассуждает Харри. Ему и раньше приходила в голову эта мысль, но Форс могла бы усмотреть в этом предательство. Подумала бы, что он следит за ней, ходит по пятам, и это навсегда разрушило бы их доверительные отношения.
Однако она пьет чертовски много. Ее демоны наступают ей на пятки. «Твои пятки кровоточат, Малин», — думает Харри и замечает, что дождь зарядил снова.
Он давно уже бросил курить, но в это утро ему захотелось сигарету.
Он закрывает глаза и видит твердое, нежное и теплое тело Карин Юханнисон. Черт возьми, что же мы делаем! А там, в спальне, Гунилла. «Я так сильно люблю ее, — думает Харри, — тем менее я могу лгать ей прямо в лицо. И пусть меня после этого вырвет в туалете, все равно могу.
И я делаю это».
Вальдемар Экенберг стоит на террасе в своем саду и курит.
Дождь стучит по гофрированной пластиковой крыше, небо медленно светлеет над Мельбю [55] и становится такого же цвета, как синяк на его щеке.
Он рассказал жене, что произошло. Как и обычно, когда речь заходит об этой неприятной стороне его работы, она не волновалась. «Ты никогда ничему не научишься», — только и сказала.
Он мысленно проклинает все эти бумаги. Не перестает удивляться, как много разных документов может произвести человек за свою короткую жизнь. Не менее угнетают его и денежные суммы, которые может принести весь этот хлам.
55
Мельбю — городок в Эстегётланде.