Ошейник Омерта

Лагунин Иван

Одно слитное движение и мой кулак разорвал ему печень. Ублюдок улетел куда-то вбок, а я уже был подле другого. Еще удар и тот падает с раскрошенной челюстью и выбитым глазом. А я уже около третьего надсмотрщика. Вижу по глазам — он еще ничего не осознал. Он даже не смотрит в мою сторону.

Бам!

Удар в подбородок выключил его сознание и отправил в затяжной полет.

Три секунды и я стою над поверженной троицей. Грудь наполнило пьянящее чувство свободы, но уже через мгновение оно было задавленно стальной клетью Ошейника. Острые грани, неотвратимо, как каток, раздавили крылья

и, хотя и не без труда, но снова накинули на меня вязкий туман своей воли.

Но перед тем как моя внезапная вспышка моей воли была окончательно подавлена, я несколько секунд слышал знакомый, пьяный от счастья голос.

— Ты здесь, Хозяин! Ты жив! Ты все-таки жив! Хозяин, я тут! Тут я, Хозяин! Я зде-е-е…

Глава 33

Темные глубины стоячей воды манили окунуться и забыться сном. На поверхности виднелась тонкая радужная пленка, будто от бензина. Но это, конечно, не был бензин. Трогать ее было нельзя ни в коем случае. Ее называли Накипь. Потрясающая гадость. Я случайно касался этой гадости пару раз, и потом многие часы ощущал себя словно окунувшимся в дерьмо снаружи и внутри.

Я немного ошибся. Копи были не просто выбросом иного слоя реальности. Это был настоящий филиал Нижних Миров.

Местные, конечно, имели самое смутное представление об устройстве вселенной. Впрочем, нынешний я — тоже.

Для местных существовало всего два слоя реальности. Город и некие абстрактные «Нижние Миры». Сосредоточие греха, тьмы, филиал Ада на земле и прочего дерьма, которое только люди могли придумать.

На деле, конечно, все было сильно сложнее. Слоев было много. Возможно, даже бесконечно много. В одном из них укрывались подпитывающие Систему машины, в других, например, жили Духи Павших. И вообще не факт, что Нижние Миры были на самом деле внизу.

Да, действительно, Нижние Миры можно было назвать местным Адом. У меня было странно уверенное знание, что подобное место должно быть у любого мира. Но только они не были сосредоточием греха, порока, тьмы и всего такого прочего. Они просто были чужды этому миру. Чужды настолько, что их эманации воспринимались нами как самая отвратная грязь.

— Кажись, засек, братва, — сказал я и рез со Жвачем, отвлекшись от своих луж, подбежали ко мне. — Вон, видите?

— И че это? Жральник или Пиявка? — предположил рез, наклоняясь ближе.

Там, под пленкой Накипи виднелось туго свернутое тело.

— Главное, чтобы не Осетр. Будем брать?

— А тож.

Устроены Копи были предельно просто. За рабами даже особо никто не следил. Ты просто должен каждые три дня сдавать по три грамма Хрустальной Пыли или пропорциональное количество другого дерьма, выпаренного из обитателей Нижних Миров. Обитателей этих было превеликое множество. Жральники, Худыши, Говнари, Песики, Осетры и Черепахи… Кто-то был опаснее, кто-то полегче в добыче, кто-то давал ценный ресурс, кто-то не очень. Мы до сих пор постигали науку Лова. Как новички, первую неделю мы были избавлены от сдачи «налога» и теоретически должны были обучаться у старожилов. Но всем, конечно, было плевать. Приходилось часами наблюдать ха другими рабами, чтобы уразуметь, что к чему.

Жвач, конечно,

сразу предложил не заниматься фигней, а просто поставить на счетчик каких-нибудь бедолаг, но я, после некоторого раздумья, отверг эту мысль. Здесь было немало тех, кто уже промышлял подобным. А соваться в воду, не зная броду — было не лучшей идеей.

Я извлек из Инвентаря выданный нам артефакт. Впрочем, я не уверен, что это был именно артефакт, а не какой-то питомец. Местный называли его Перчаткой.

Осторожно натянул Перчатку на руку. Она была похожа на моллюска, была скользкой и покрытой едкой слизью. Кожу тут же начало жечь. Но, увы, защитить руку не было никакой возможности. С Перчаткой должен был быть непосредственный контакт.

Я взмахнул рукой, активируя склизкую дрянь. Вокруг нее тут же появилось неприятное зеленоватое свечение, а из пор на коже активно попер едкий дымок.

Бугор и Жвач тоже достали и натянули свои Перчатки.

Я с полминуты еще постоял над лужей, а потом, сплюнув, аккуратно дотронулся рукой в Перчатке до Накипи. Жжение на коже тут же обернулось саднящей болью. Меня затошнило, из глаз полились слезы. Во взаимодействие с миазмами Нижнего Мира было мало приятного.

Проведя рукой над лежащей под поверхностью тварью, я осторожно подцепил ее и потащил из лужи. Она оказалась довольно длинной. Узкое тело со множеством отростков, каждый из которых так и норовил зацепиться хоть за ил на дне лужи, хоть за гнилую, полную чужеродной силы воду.

Я уперся ногами и обхватил левой рукой правую, налегая изо всех сил. Рука в Перчатке горела, яд Накипи все более проникал сквозь ее тело.

— Еще чуть-чуть, Тео! Давай, тащи, суку! — выкрикнул Жвач, подхватывая скользкое тело твари под моей рукой.

Пот градом катился по лицу, затекая в глаза, но я не смел отвлечься даже на секунду.

— Это Кукыр. Большая тварь. Видел вчера такую Барни вытащил… — авторитетно заявил Бугор, с интересом наблюдая за процессом.

Твою мать, да лучше бы он заткнулся! Я чувствовал, что зараза Нижних все более проникает ко мне в нутро.

Минута, другая и, наконец-то тварь с громким «чпоком» покинула болотце.

Я кубарем полетел на землю, а мои товарищи тут же ринулись к скользкой гадине, и прижали ее к асфальту. Едва Кукыр покинул свою лежку, как вдруг пришел в движение. Заизвивался, запрыгал. Его змеиное тело тут же начало обрастать похожей на мох субстанцией.

Я же извлек из инвентаря Перечницу и принялся осыпать тварь красным порошком. Ей это явно не нравилось. Она извивалась все сильнее, но Бугор со Жвачем держали крепко.

— Да что ж такая живучая! — в сердцах выкрикнул я и тут она, наконец, затихла. — Сдохла?

— Да походу… Вон как завоняла…

Завоняло и впрямь сильно.

— Давай Мешок, пока не сгнила нахрен.

Жвач извлек из Инвентаря Мешок. В нем уже лежало несколько Нижних тварей. И я поспешно затолкал туда и эту. После чего с облегчением стащил Перчатку. Рука сильно покраснела, глаза слезились, и жутко хотелось блевать.

Тяжело дыша, устало присел на землю и посмотрел на небо. Дымка испарений искажала солнце, превращая его в линялое пятно. В Копях было еще жарче и душнее, чем на улицах Города.