Ошейник Омерта
Шрифт:
— Жрать хочешь?
От такого захода отвертеться он не смог.
Так я и узнал о судьбе Гурцлы.
Его схватили несколько дней назад. Похоже, Хайал решил извести всех, кто относился ко мне хотя бы с каплей доброжелательности. Коли так, Гухе лучше было держаться от меня подальше.
— Пойдем.
Видок у Жвача был так себе. Он заметно схуднул, шерсть скаталась и слиплась, кое-где виднелись плохо зажившие раны, а в глазах застыло выражение побитой собаки. Впрочем, ошейника на нем все также не было.
— Что-то не похоже,
— Что мне, эта свобода… Отсюда все равно хрен свалишь. А коли не можешь свалить, надо где-то брать жратву. И выбор невелик. Вернее, его нет совсем. Заготовительные отряды. С утра до ночи месить зомбарей. Нет, конечно, если ты кореш… кого надо кореш, то будешь пинать рабов, прохлаждаясь у бара, а житуха остальных охранников, поверь, братан, не многим лучше, чем у тех, на ком ошейник.
Не братан ты мне, гнида волосатая…
Сказать, что мне не было Жвача жалко, ничего не сказать. Наоборот, слушая его нытье, я, что называется, испытал чувство глубочайшего удовлетворения.
Отдых продлился меньше, чем хотелось бы. Уже через два дня меня отыскали мордовороты из охраны и заперли в отдельно стоящем сарае. Ночь я провел под наблюдением, а наутро в дверях объявился мой бывший товарищ.
— Так что же ты не стал «корешем кого надо»? По-моему, это всегда был твой самый прокачанный скилл, «братан», — я вновь презрительно сплюнул ему под ноги. И здоровяк снова никак не ответил на оскорбление.
— Хайал… — начал, было, Жвач, но тут к нам подвалил тот самый лысый охранник, с коим он пришел ко мне испытывать Жало в нашу последнюю встречу.
— А ну пшел отсюда! — лысый лениво смазал Жвача по затылку и волосач, втянув голову в плечи, быстро ретировался. — Ну что, козел, хотел бы пожелать тебе удачи, но… она тебе не поможет, ха-ха-ха-ха-ха! Туда и быстро!
Он хотел подопнуть и меня, но я обжег его таким многообещающим взглядом, что охранник не решился применять физическое воздействие. Помнил, чем оно может закончиться.
Сама Арена находилась в паре километров от Копей и представляла собой огромный сборочный цех без крыши. Стоящие тут и там гигантские агрегаты неясного предназначения и горы мусора превратили его в настоящий лабиринт длиной почти километр. На стенах, почти под самым ныне снесенном потолком тянулись широкие галереи. Когда мы с полудюжиной охранников миновали огромные скрипучие врата, они уже были забиты народом.
Ажиотаж предстоящего действа ощущался еще по дороге. День Арены был, пожалуй, единственным днем, когда все население Копей было освобождено от сдачи Налога. Проводились такие дни нерегулярно, примерно раз в полгода, и собирали настоящие толпы.
Не всем хватало мест на галереях, многие просто толпились перед входом, ожидая комментариев специально выделенного человека на стене. Тут же вовсю шла бойкая торговля дрянной жратвой и еще более дрянной выпивкой.
— Ставлю на тебя, здоровяк, три нормы!
— А я пять против! Не сдюжит, псом буду, не сдюжит!
Внутри за воротами находилась довольно обширная площадка, с трех сторон огражденная стенами,
Я оглядел забитые разнообразным людом галереи. Левая, ближе к центру, была расширенна за счет металлических листов. Получившееся сооружение нависало над цехом массивным козырьком. Там располагался местный бомонд. Как раз в этот момент на ней рассаживался Хайал в сопровождении целого выводка лизоблюдов. Вот сквозь прорубленный в стене проем на галерею поднялась мрачная фигура Дехара и… Ята! Черт подери! Девушка была одета в красивое короткое платье с глубоким декольте и весело щебетала. Парочка уселась рядом с Директором, оживленно беседуя. Хайал по-хозяйски обвел Арену рукой, как бы представляя Яте свои владения. Впрочем, почему «как бы»? Он и был полноправным владельцем не только всех этих мест, но и всех этих людей.
Черная ненависть вспухла в животе гнойным пузырем. Мой дух рванулся, пытаясь дотянуться до отрезанных умений Черного. Казалось, они находятся совсем рядом, только коснись рукой и ненавистные оковы рассыплются в прах!
Но это, конечно, была иллюзия. Уже через мгновение меня накрыла удушливая огненная сеть. Она спеленала душу, бросив на пыльный пол. Сознание померкло…
Но уже вскоре пробудилось вновь.
— Эй, доходяга, и ты собрался сегодня пройти Арену? Спятил что ль?
Насмешка была подкреплена тычком носком сапога под ребра.
Чисто на рефлексах я попытался схватить ногу насмешника, но тот со смехом отпрыгнул в сторону. Это оказался лысый надсмотрщик.
— А ну хватит!
Ко мне подошел распорядитель и отогнал щерящихся охранников.
— Ты раб Теодор?
— Ну, я.
— Пойдешь третьим. Можешь подобрать себе что-нибудь, а потом сиди у стены и не отсвечивай.
Он тыкнул пальцем в груду оружия и брони, но я даже отсюда видел, что ничего интересного в ней не было. Интересное в это время происходило на галерее. К Хайалу прибыли гости. Мрачные фигуры в черных балахонах ни с кем нельзя было перепутать!
Торговцы!
Четверо их расселись рядом с Директором Копей, который буквально заливался соловьем. Вот один из Торговцев повернул капюшон в сторону входа в Арену, и я буквально жилами почувствовал на себе его взгляд.
Уж не тот ли самый это каркающий хрен из Аграна?
Меж тем суета постепенно улеглась. Ворота в цех закрыли, после чего Хайала, подойдя к ограждению галереи, поднял руки, призывая к тишине. Тут же то тут, то там расставленные охранники ударами кнутов повторили его призыв и тишина, действительно, воцарилась.