Ошейник Омерта
Шрифт:
Теперь-то понятно, почему Хайал на меня так взъелся. Но это не отменяет того, что лг траханный орангутангом сукин сын!
Чарнов явно был обескуражен напором Директора Копей. Что и говорить, приятно было видеть могущественного Торговца в растерянности. Увы, любое развитие события для меня не будет позитивным. Их противостояние мне все больше напоминало схватку жабы и гадюки.
— Ты много о себе возомнил, если смеешь разговаривать со мной в таком томе, — прошипел Чарнов. — Ты лишь наймит… Заменяемый наймит!
Торговец
— Ой ли! — осклабился тот. — А может быть это тобой и твоей кодлой давно уже тяготятся остальные Акционеры?! Может, они только и ждут, как бы избавиться от вас? Может…
Пока они бросались друг в друга обвинениями, я подбежал к Гурцле.
— Черт подери…. Как они тебя измордовали, друг…
Сердце облилось кровью, когда я увидел, насколько эти суки его изуродовали. У меня был лишь один Свиток Заживления. И вряд ли он мог сильно помочь. Но я должен был хотя бы попытаться.
Эффект и в самом деле оказался почти незаметным. Но все же Гурцла задышал ровнее. Паршивый сип из груди ушел, и он даже на несколько секунд пришел в сознание.
— А… это ты… Не дай… — прохрипел он разодранными губами и снова погрузился в небытие.
Сука. Хайал, какая же ты тварь!
Ненависть к Директору Копей вспухла во мне черной массой. Я сжал до синевы кулаки и надсмотрщики, почуяв опасность, подались назад, недвусмысленно держа наготове мечи.
— … Я не собираюсь больше это слушать! — вскричал Чарнов. В его хриплом голосе были такие обещания вечных мук, что я бы на месте Хайала забеспокоился.
Но круглощекий Директор Копей и глазом не моргнул. К этому времени едва ли не вся галерея была забита охранниками.
— Проваливай и больше не суй свой нос туда, где могут его прищемить, ха-ха! — сказал он со смехом, и четверка Торговцев мрачной тучей покинула галерею, спустившись по одной из лестниц снаружи цеха.
Директор проводил их взглядом и обернулся ко мне. Пухлая рожа Хайала прямо-таки светилась от удовольствия. Затем он медленно обвел взглядом не смевшие даже пикнуть галереи. Этот человек и в самом деле был для Копей Царь и Бог. Даже Торговцы не решились с ним связываться. Демонстрация силы была подавляющей.
— Копи — это очень выгодное отлично отлаженное Предприятие, — сказал он негромко, но магия разнесла его голос по всем закоулкам Арены. — И я не позволю никому покушаться на его работу. Бесперебойная добыча ресурсов во благо Акционеров — это высшая добродетель каждого из нас. Даже больше — святой долг! Я говорю «из нас», потому что я такой же винтик этой машины, как и все вы! — он снова обратил взор вниз. — Эти же люди покусились на святое. На бесперебойную работу Копей. Засланные негодяями, они собирались устроить бунт. И за это они ответят. Чанко! Выпускай немертвых!
Вот и все.
Охранники быстро засверкали пятками. Послышался лязг запоров,
Я убивал и убивал, но победить, конечно, не мог.
Глава 46
— Мне жаль, что так получилось…
Удивительно, но в голосе Яты слышалось настоящее сочувствие.
— Я пыталась уговорить Дехара вступить за тебя. Но чертов слизняк так перепугался, что и слышать не хочет о том, чтобы вставить хотя бы слово поперек слова Хайала.
Говорить не хотелось. Подвешенная на ржавой балке клетка, в которую меня засадили после Возрождения, висела в трех метрах от земли. Яте приходилось задирать голову, чтобы пообщаться хотя бы с моей нижней половиной.
— Я должен испытывать какую-то благодарность?
Лисье личико вампки сморщилось.
— Зачем ты так? Я не сделала тебе ничего плохого!
— Зато другим — в изобилии. Посмотри на этих доходяг, — я кивнул на копошащихся внизу рабов. — Скольких из них ты свела в могилу?
Ята нахмурилась, а потом отвернулась.
— Мы те, кто мы есть. Не нам выбирать, кем уродиться.
Повисла тишина, нарушаемая только поскрипыванием клетки. Здесь, на краю чаши, дул легкий ветерок.
Я почему-то почувствовал себя виноватым. Хотя, Ята была той еще сучкой, мне она, действительно, не сделала ничего плохого. Подозреваю, девушка даже испытывала ко мне некую симпатию.
— Зачем ты здесь? — наконец, спросил я ее.
Она вздохнула.
— Мы рабы, Теодор. Мы рабы Голода. Он терзает нас, лишь только закрываем глаза. Именно поэтому меня не трогают твои слова об этих несчастных. Поверь, мое бытие не намного слаще. А в этом мире есть то, что может его утолить. Как только я отдам долг Дехару, я уйду. И я хотела бы… чтобы ты пошел со мной.
Мое сердце внезапно забилось с удвоенной скоростью.
— Разве ты можешь снять Ошейник?
Она грустно покачала головой.
— Нет. Но, я уверена, ты сможешь. Ты сильный. И твоя сила не из этого мира. А теперь прощай.
Жаркий день уступил место душной ночи. Я сидел в клетке уже три дня. Внизу близ прудов с Нижними Тварями копошились рабы. Не раз и не два замечал, как люди бросали на меня сочувственные взгляды. От них становилось еще более тошно. Они почему-то вбили себе в голову, что я действительно собирался их освободить. Так сказала Ята. Она приходила ко мне каждый день с фляжкой воды. Но говорить более не смела. Слишком часто Хайал выходил на балкон особняка, чтобы полюбоваться на мои мучения.