Ошибка грифона

Емец Дмитрий Александрович

– А ты у нас кто? Ну-ка, ну-ка… тощий… похож на студентика… кольчуга, замаскированная под свитер! А, ну да, Варсус! – уверенно сказал он. – Я слышал о тебе. Вот только откуда у тебя плащ охотника за глазами драконов? Надеюсь, не на новой работе дали?

Варсус, вздрогнув, уставился на свою руку, вокруг которой до сих пор был обмотан пропахший дымом плащ.

– Он достался мне как трофей. Так вот почему такая пряжка!

– Охотники за глазами драконов – тайный орден мрака. – Арей говорил с Варсусом, но при этом часто поглядывал и на Мефодия, точно подчеркивая, что

его слова имеют значение и для него тоже. – Их не очень много, и новых членов они берут не раньше, чем погибнет кто-нибудь из предыдущих… Теперь, похоже, одно место освободилось!

Варсус осторожно кивнул.

– Ты разбил его дарх? – внезапно спросил Арей, пристально глядя на него.

Пастушок вздрогнул.

– Да, – отозвался он после короткой паузы. – Разбил, да. Конечно.

– А вот это глупо! – сказал барон мрака, все так же пристально и одновременно с иронией глядя на него. – Никогда не следует спешить разбивать дархи. Значит, ты никогда не найдешь тайник.

– Какой тайник?

– Почти у каждого охотника за глазами есть свой тайник. Надо было бросить дарх на землю и проследить, куда он поползет. Это старый способ. Именно так ищут припрятанные драконьи глаза.

– А разве охотники за глазами не стражи мрака? – удивленно спросила Дафна.

Арей посмотрел на нее с терпеливой снисходительностью.

– Светлая! Ты меня умиляешь! Ты умиляла меня еще на Большой Дмитровке, когда говорила: «Весь мрак же заодно, да? Почему же стражи мрака не делятся друг с другом эйдосами?»

– И почему? – повторила Дафна, которая и теперь весьма смутно это понимала. Ей казалось, что есть как бы команда хороших и команда плохих и что внутри этих команд не должно быть никаких трений и ссор.

– Да все потому же, – сказал Арей устало. – У охотников за глазами – древняя магия первомира, которой они не спешат делиться.

– Откуда она у них?

– Да все оттуда же – от драконов. Каждый драконий глаз содержит какую-то свою способность. И она всегда уникальна. Порой это что-то такое, на что и фантазии не хватит, чтобы это предугадать. Где ты встретил владельца этого плаща?

– Здесь. Недалеко от Расщелины, – сказал Варсус.

Барон мрака покачал головой:

– Плохо. Значит, он следил за Расщелиной.

– Зачем?

– Грифон, – сказал Арей. – К грифонам у охотников за глазами свой интерес.

– Зачем? Тоже глаза? – быстро спросил Варсус.

– Нет. Но получи грифона – найдешь саламандру. Имея же саламандру, несложно подманить и драконов, где бы они ни прятались.

– Но кого охотник за глазами здесь ждал? Нас? – спросил Мефодий.

– Вас, – мгновенно отозвался Арей.

– Но откуда он знал, что мы сюда придем?

– Охотники за драконами знают много неожиданных вещей.

Голос Арея слабел. Каждое слово отнимало у него силы. Отвечая, он медленно погружался в клубящийся у него под ногами густой туман.

– Даже то, что нас послали к вам узнать про грифона? – Мефодий готовил долгую речь, как незаметно перевести разговор на грифона, а тут все получилось само собой.

Арей невесело усмехнулся:

– Логика – самая жестокая

из всех наук, синьор-помидор! Как ни милы старые друзья и как сильно они тебя ни любят, но они приходят в основном, когда им что-то нужно. Хотелось бы, конечно, верить, что ты соскучился по мне, но не настолько же, чтобы ради меня спускаться в Тартар? Но если перед этим из Эдема пропал грифон, то все встает на свои места. Особенно, если ты случайно вспоминаешь, что и сам каким-то боком имеешь отношение к грифонам…

Мефодий опустил голову, потому что при всей жесткости суждения Арей сказал правду.

– И говорят еще, что светлые ничего не просчитывают. Одно голое бескорыстие! Кого еще Троил мог послать ко мне, кроме тебя и Дафны? Это же была его идея? – вскользь поинтересовался мечник.

Буслаев оглянулся на Дафну и неохотно кивнул. Он не забыл, что ничего не раздражает барона мрака сильнее, чем ложь.

– А многоножка? Это тоже вы? – спросил Мефодий.

– Многоножка – это тоже я, – не без едкости признал Арей. – Видишь ли, здесь в Расщелине у меня много свободного времени. Многоножки же иногда приползают сюда, чтобы искупаться в пару и брызгах и вытравить паразитов. Одну из них мне удалось не то чтобы в чистом виде приручить, но установить контроль над ее сознанием.

– Она нас выследила и проглотила! – сказала Дафна.

– Ну да. А что она должна была сделать? Посылать вам душещипательные телеграммы, звонить по ночам и дышать в трубку? Проглотить – это был самый простой способ доставить вас ко мне. Она подвезла бы вас и ближе, но, видно, где-то рядом вертелись хищники, а она особа слабонервная, хотя и раздирает челюстями гранит как бумагу.

– Мы добрались бы и сами. У нас было это! – Дафна сунула руку в карман, показывая пропуск.

Арей прищурился. Зрение призрака отличается от зрения живого. Чтобы призрак что-то увидел, он должен захотеть это увидеть. Зато для него не имеют значения расстояния.

– Пластинка с Хароном? Комиссионерский?.. Неплохо! Самый простой способ попасть в Тартар без возможности возвращения! – хмыкнул он.

– Он двойной! И на возвращение тоже! – возмутился Варсус.

– Правда? – умилился Арей. – Если бы в Тартар можно было так свободно шастать, Лигул заведовал бы не мраком, а будкой с газировкой. Комиссионерам и суккубам этого пропуска опасаться нечего, а вот стражам света я бы не позавидовал… Хотя мне сейчас тоже мало кто завидует!

– Но он работает! – заупрямилась Дафна. – Мы с Эссиорхом…

– …проверили двести семнадцать тысяч сплетений магических узоров на обратной стороне пластины и истолковали все их значения?

– Э-э… – замялась Дафна. – Ну, может, Эссиорх…

– …посвятил этому свободный вечерок? Сомневаюсь. Думаю, он проверил общий потенциал магии и убедился, что пропуск разберет вас на земле и соберет в Тартаре. Вот и все, что он сделал.

– То есть он собрал бы?

– Да. Но лишь однажды. В этом вся хитрость. При повторном использовании пропуск лишил бы вас сущности, и ваши золотые и бронзовые крылышки достались бы мраку в качестве компенсации за использование его артефакта.