Ошибка комиссара
Шрифт:
— Некоторое время назад я познакомилась с одним молодым человеком. Он появился в нашей библиотеке по каким-то своим делам, я сейчас уже не помню, что ему было надо, а потом стал частенько заглядывать. Со временем я убедилась, что его интересуют не только книги…
За окном хрустнула ветка. Мы оба вскочили со своих мест. С неподдельным ужасом в глазах Аэлита ринулась ко мне.
Сделай в этой ситуации шаг назад или отвернись, и потом всю оставшуюся жизнь будешь презирать себя за то, что не защитил женщину в трудную для неё минуту. Я так поступить не мог. Оказывается, и «марсианки» нуждаются в крепком
Глава пятнадцатая
Понедельник — день открытий
Часы показывали уже девять утра. Но я никуда не опаздывал. В понедельник библиотека не работает, а у меня имеется маленькая отдушина, которую я обеспечил себе с утра пораньше. Как говорится, кто рано встаёт, тот сам кузнец своего счастья.
Часов в пять утра, пока ещё наша «марсианка» беспробудно спала (боится она, видите ли, страшных грабителей), я потихоньку выскользнул из дома, осторожно прикрыв за собой все наличествующие двери, а на наружную даже замок повесил, правда, без ключа, чтобы хозяйку никто не украл. Мой путь лежал в организацию «Сантехмонтаж», что в квартале от жилища Аэлиты. По моим предположениям там должен быть сторож, а у сторожа — телефон, крайне необходимый ему для того, чтобы вызвать милицию, если вдруг предприятие начнут грабить. Вот этот телефон и нужен был мне прежде всего.
Я долго ломился в железные ворота и разбудил, пожалуй, немало народа в округе, пока не послышались неверные шаги, и с той стороны забора не раздался хриплый то ли спросонок, то ли от какой другой пагубы, голос:
— Какого хрена надо?
— Вневедомственная охрана! — суровым голосом объявил я.
«Ночники», приехавшие с проверкой, для сторожей пострашнее уголовного розыска будут. Проворно открылась калитка, и в проёме возник старик в накинутом на плечи тулупе. Это в сентябре-то! Видимо, чем укрывался во время ночного бдения, в том и вышел. Услужливое выражение лица тут же скисло при виде меня и стало примерно таким, как у Бывалого в «Операции 'Ы», когда Шурик с пустыми руками скомандовал ему: «руки вверх!»
Я не позволил дядьке закрыть калитку и сунул ему в нос «ксиву».
— Уголовный розыск! Давай быстро к телефону!
Старик не стал спорить и пошёл к своей каморке впереди меня, бурча себе под нос, что неправильно всё это, и нельзя вот так честных работников обманывать, что в следующий раз он возьмёт, да и не пустит, попрыгают тогда у него все. Я не мешал ему переживать свою обиду, пусть потешится.
В сторожке пахло ногами и квашеной капустой. Продавленный диван ещё хранил конфигурацию щуплого тела старика. Я накрутил номер дежурного РОВД и, представившись, выслушал почти то же, что мне только что вещал гений охраны. Сегодня мир одинаков в своих проявлениях. Наконец мне было дозволено сообщить, зачем я побеспокоил дежурного в такую рань.
Я коротенечко сообщил, что возник форс-мажор, и на оперативке я присутствовать не могу, но предупредить об этом надо не начальника РОВД, а моего напарника по кабинету Титана, не забыв сказать ему именно эти слова: форс-мажор, а не какие-нибудь другие.
— Так ты же вроде не пьёшь? — по-своему истолковал моё сообщение дежурный.
Потом его голову посетила другая версия.
— А-а-а, — протянул он. — Ага, стало быть. Ну,
Сторож, услыхав незнакомые слова «форс-мажор», сменил гнев на милость и уже уважительно поглядывал на меня — не зря видно этот молодой милиционер потревожил его сон, раз у него такие дела. Он даже изобразил нечто вроде воинского приветствия, когда я покидал его душную обитель.
А про форс-мажор меня Титан и научил. Услыхав такие слова, друг поймет, что особо уважительной причины отсутствовать у меня нет, но на некоторое время меня надо отболтать у начальника розыска, если потребуется, конечно, а там дальше видно будет. Когда мы разрабатывали эту придумку, я предложил кодовую фразу «Аллюр три креста». Титан сначала восхитился, но потом забраковал идею, сказав, что мы не лошади галопом скакать, да и слишком уж она яркая. Надо что-нибудь поскромнее и более отвечающее сути дела. Сошлись на «форс-мажоре».
Вернувшись к дому номер семнадцать, я выполнил ещё одно маленькое дельце, обследовав пути отступления, точнее говоря, бегства ночного гостя. И остался весьма доволен результатами своего исследования.
Тихонько вернулся в дом, заглянул за занавесочку. Аэлита по-прежнему спала, разметав по подушкам свои шикарные волосы. Умаялась, бедняжка. Да и мне можно теперь успеть ещё немного отдохнуть — заслужил. Однако на стуле не особо-то поспишь. В конце концов положил руки на стол, а голову на руки. Так я спать тоже умею.
В предсонном состоянии проскользнула мысль: если немного «зависну» в доме женщины, которую я, вполне возможно, спас от ограбления, то это я не «зависаю», а продолжаю выполнять свою нелегкую службу — защищаю гражданку СССР от посягательств на ее имущество, а то и жизнь со стороны неустановленного элемента, тем самым поднимаю в ее глазах авторитет советской милиции.
Гениальные мысли порой приходят именно во сне. Вот как-то так Менделеев открыл свою таблицу, удовлетворенно подумал я и окончательно вырубился. А разбудила меня уже Аэлита, и было как раз девять часов. Пора бы и позавтракать, а то и пообедать, а может быть поужинать… Что-то меня не туда понесло спросонок. Не иначе, пластилиновая ворона померещилась.
На завтрак у женщины с Марса была овсянка, сваренная на воде. Бр-рр. Хуже нее только перловка.
— Утренняя пища спортсменов и нравственных людей, — мрачно произнес я, принимаясь ковыряться в тарелке. Овсянка без сахара. И даже без соли.
— Сами придумали, Алексей Николаевич? — удивилась женщина.
А теперь настал черед удивляться мне.
— Это же из «Гиперболоида инженера Гарина», — вытаращился я, потом уточнил. — Когда Гарин стал диктатором и правителем половины мира, ему пришлось по утрам питаться овсянкой.
— Терпеть не могу Алексея Толстого, — поморщилась Аэлита.
— Так ты и «Аэлиту» не читала?!
— Алексей Николаевич, мы с вами на брудершафт не пили…
Вот это она меня отбрила! Я чуть не подавился кашей. И ведь права по-своему. Чего-чего, а на брудершафт мы с ней точно не пили. Не до того как-то было. М-да, и ответить нечем.
Но я ошибался. Откуда-то из глубин памяти всплыли строки:
— И ночные слова так похожи порой
На дневные слова,
Но по-разному их говорят